— Еще неизвестно, хорошо или плохо. Вот бегу…

Короткие фразы, которыми обменялись между собой Сергей Петрович и Янкина мама, ничего не значили для постороннего, но Генка и Янка сразу поняли весь важный смысл этого коротенького разговора.

Генка толкнул друга в бок.

— Ты слышишь?

— Слышу, — ответил Янка тихо.

Если бы при этой сцене присутствовал еще кто-нибудь, он наверняка ничего бы не понял. Даже Симгай, который был посвящен во многие музейные дела, тоже, наверное, удивился бы этим загадочным словам.

Все трое, не сговариваясь, уступили дорогу. Сергей Петрович открыл дверь, и Янкина мама первой вошла в канцелярию.

В жизни каждого человека, далее очень молодого, бывают ответственные моменты, когда надо напрячь всю волю, чтобы сохранить спокойствие. Сейчас такой момент наступил для Янки.

Генка, как верный друг, тоже сразу позабыл про всякие пропавшие наконечники. История, которая его так занимала, моментально вылетела из головы. То, что он сейчас услышал, было значительно важнее. Речь шла о чести Янкиного отца.

В историческом музее канцелярия была тоже историческая. Массивный письменный стол у окна относился к эпохе Людовика XIV, стулья были золоченые, обитые синим бархатом; занавески на окнах, сделанные из бамбуковых дранок и разрисованные тушью, попали сюда из далекой восточной страны. Даже чернильница на столе была какая-то особенная, выточенная из куска черного базальта.

Рядом с чернильницей под стеклянным колпаком красовались массивные бронзовые часы, настолько редкие, что никто не рисковал из заводить, и поэтому они с первого дня своего появления здесь неизменно показывали одно и то же время.

Янкина мама, сопровождаемая Сергеем Петровичем и ребятами, подошла к письменному столу эпохи Людовика XIV. На столе стоял потертый телефонный аппарат. Трубка была снята. Мама приложила ее к уху и сказала:

— Алло? Я слушаю.

— Это гражданка Янсон Анна Карловна? — спросил на другом конце провода звонкий мужской голос.

— Да.

— Говорят из республиканского военкомата. Вы не могли бы прийти сейчас к товарищу военкому?

— Сейчас? — с волнением повторила Янкина мама.

— Да. Военком хочет лично побеседовать с вами. Завтра он уезжает на целый месяц… Разговор очень важный.

Мама заволновалась еще больше. Правой рукой продолжая держать возле уха телефонную трубку, она левой провела по волосам, на миг прикусила губу и повторила, запинаясь:

— Важный разговор?.. Значит, что-то удалось узнать?

— А это вам скажет сам военком… Ну как, приедете?

— Да-да, — живо сказала мама, — я приеду сейчас же!

Хотя ни Янка, ни Генка, ни Сергей Петрович не слышали того, что говорили из военкомата маме, они сразу все поняли и бросились к ней, едва только она положила трубку.

— Мама, возьми меня с собой! — заорал Янка.

— И меня, — попросил Генка. — Я могу подождать в коридоре, пока вы будете разговаривать.

— Разговор действительно важный, если военком вызывает вас так поздно, — сказал Сергей Петрович. — И, по-моему, приятный, — добавил он тут же. — Потому что все неприятное давно уже известно… Берите такси и поезжайте. Ребят следует захватить тоже. Это не помешает…

— Я могу подождать в коридоре, — снова сказал Генка.

Простившись с Сергеем Петровичем, все трое вышли на улицу. Служебные двери музея выходили в маленький и очень узкий тупик. Здесь даже днем было темно, а сейчас, вечером, особенно после яркого света музейной канцелярии, все вокруг казалось залитым черной тушью. Только в доме напротив свет горел в двух окнах. В одном из них, на занавеске, качалась тень человека, стоящего вверх ногами. Это никого не удивило. И Янка и Генка и мама знали, что в доме напротив находится общежитие артистов цирка.

Генка, которому так и не ответили определенно, — берут его с собой или нет, — стал удивительно любезным. Ему очень хотелось поехать в военкомат.

— Анна Карловна, вы с Янкой подождите здесь, а я пойду пригоню такси, — предложил этот хитрец и тут же исчез за углом. Там, на большой площади, недалеко от музея, была стоянка такси.

Янка скептически хмыкнул. Он очень сомневался, чтобы шофер такси послушался Генку.

— Идем к нему навстречу, — предложил Янка.

Мама, занятая своими мыслями, ничего не ответила и машинально пошла вперед.

Они свернули за угол, прошли несколько десятков шагов, и тут Янка убедился, что его друг не хвастун. Осветив обоих белыми лучами фар, к ним подъехала «победа». В кабине рядом с шофером сидел Генка и стучал пальцем по стеклу, чтобы привлечь к себе внимание.

Ничего не поделаешь — Янке пришлось сесть сзади, вместе с мамой. Конечно, захоти она только, Генка бы в три счета вылетел с переднего сидения.

Но маме, видно, было не до того. Она назвала шоферу адрес и надолго замолчала.

Машина тронулась, быстро пересекла площадь, некоторое время покрутилась по лабиринту тесных улиц Старого города и вскоре вырвалась на асфальтовый простор одной из центральных магистралей.