Я не знаю, действительно ли Израилю грозит опасность. Я знаю только, что об этой опасности предупреждает Библия.

Лично я отношусь к этому со всей серьезностью. Ведь Библия предупреждала, что Рабин будет убит в 5756 году, что террористы нанесут удар 25 февраля и что Вас изберут премьер- министром.

Если угроза атомного холокоста тоже реальна, то у нас очень мало времени, чтобы предотвратить ее. Мы обнаружили новую информацию, которая, возможно, свидетельствует о дате нападения».

Мы действительно нашли возможную дату нападения на Израиль. Ею оказался последний день 5756 года по еврейскому календарю — то есть 13 сентября 1996 года.

«Холокост Израиля» закодирован рядом с «29 элула» — эта дата еврейского календаря соответствует 13 сентября. Рядом со словами «атомное оружие» прочитывалась та же дата — 29-й день месяца элула.

В этот день исполнялось ровно три года со дня знаменитого рукопожатия Ицхака Рабина и Ясира Арафата на лужайке Белого дома. Если 13 сентября 1993 года ознаменовало мир между арабами и евреями — после четырех тысяч лет войн, — то 13 сентября 1996 года, возможно, станет днем последнего ужасного удара в этой бесконечной битве.

За шесть недель до предсказанной даты «атомного холокоста» я снова вылетел в Израиль. У меня не было никакой договоренности об аудиенции у нового премьер-министра.

В Израиле я начал со встречи с Эли Рипсом. Отец премьер-министра уже говорил с ним по телефону. После моего прихода Рипс в свою очередь сам позвонил Бенциону Нетаниягу.

Математик сказал, что библейский код, по всей видимости, несет сообщение о ядерном ударе, направленном против Израиля. Он сказал, что случайное возникновение соответствующих слов чрезвычайно маловероятно. Тем не менее Рипс добавил, что никто не знает, насколько реальна эта опасность.

— Библейский код бесспорно существует, — сказал Рипс. — Номы не знаем, всю ли его информацию надо считать предсказанием. Слова «атомный холокост» и «холокост Израиля» действительно читаются рядом с обозначением текущего года. Однако никому неизвестно, насколько велика и неотвратима опасность и даже есть ли она вообще. Ясно только одно — слова, предупреждающие обопасности внесены в текст Библии не случайно.

— Он хочет встретиться с вами, — сообщил мне Рипс, повесив трубу. — Он удивлен, поражен и хочет вас видеть.

— Если все так, как вы говорите, то я поверю в Бога. Не просто в Бога, но в Бога Израиля. Я поневоле стану религиозным человеком.

Таковы были первые фразы Бенциона Нетаниягу, когда я вошел в гостиную его дома.

Это были веские слова в устах светского сиониста, одного из тех евреев, кто в деле построения национального государства после второй мировой войны меньше всего полагался на Бога и верил только в силу оружия. Я ответил, что сам я человек сугубо нерелигиозный и в Бога не верю.

— Как вы можете так говорить? — поразился Нетаниягу.

– Ведь то, о чем вы рассказываете, — явно сверхъестественный феномен. Ни один человек не мог этого сделать. Если в Библии действительно скрыт тайный код, то, значит, ему две или три тысячи лет. И он предсказывает современные события! Если это действительно так, то Бог есть. Зачем вы все-таки ко мне пришли? — спросил он без всякой паузы.

— Код предупреждает о страшной угрозе, нависшей над Израилем. Премьер-министр должен об этом знать; — ответил я.

Но теперь, вглядевшись в матрицу внимательнее, я увидел в тексте другое предсказание — «еще один умрет».

Премьер-министр и так знает, — сказал Нетаниягу-старший. — Мы все знаем, что Израиль в опасности, для этого не нужен никакой код.

— Но код утверждает, что Израиль стоит перед «атомным холокостом», — не сдавался я.

Я показал Бенциону Нетаниягу распечатки буквенных матриц. Показал предсказание убийства Рабина, предсказание победы Биби на выборах, два предсказания «атомного холокоста» и «холокоста Израиля».

— Если все это действительно закодировано в Библии, то сделать такое могло только сверхъестественное существо, превосходящее нас настолько, насколько мы превосходим муравьев. Как же мы в таком случае можем предотвратить опасность? — спросил Нетаниягу.

И Нетаниягу, и Рипс, и все остальные, кто знал о коде, предполагали, что если код действительно существует, то он исходит от Бога. Я так не думал.

Я легко мог поверить в то, что он исходит от некоего существа, расположенного к нам и желающего людям добра, но этим существом вовсе не обязательно должен быть Творец. Создатель кода явно не был всемогущ, иначе он просто убрал бы опасность, вместо того чтобы предупреждать нас о ней.