Постояв в саду, он прошел к беседке, достал из кармана большой складной нож и вырезал на стене беседки на ощупь несколько слов, весьма неприличных; потом вздохнул, спрятал разогретый от работы нож в карман и скрылся во мраке.

Нельзя было уследить, где и как он провел время до рассвета, но первые проблески утра застали его еще недалеко от имения Ирины, на полусгнившем мостике через речку с крутыми берегами.

Обрисовавшись на мостике, господин Марфушин сказал в пространство:

— Мейстерзингер, скоро ли вы будете?

Голос, как будто из подземелья, ответил:

— Буду скоро.

— Не копайтесь, — произнес Марфушин наставительно.

Из-под моста показалась рыжая растрепанная голова Мейстерзингера.

— Не могу разговаривать с вами здесь, — сказал Мейстерзингер, — приезжайте лучше ко мне в Волочек, — и снова спрятался под мост.

— Почему не можете? Отлично можете, — возразил послушник и, перегнувшись через перила, спрыгнул вниз.

Он попал прямо в воду, но это ему оказалось словно нипочем. Выбравшись на сушу и отряхнувшись, как собака, Марфушин полез под настил моста и уткнулся руками в живое существо.

— Это вы. Мейстерзингер? — спросил он.

— Я. Что вам нужно? — раздался голос из мрака.

— Зачем вы забрались сюда?

— Я жду сэра Арчибальда.

— Почему же под мостом?

— Утром по мосту поедут мужики с горохом. Вот почему, и перестаньте задавать глупые вопросы не ко времени.

Марфушин помолчал.

— Господин Мейстерзингер, как вы поживаете? — спросил он через минуту шепотом.

— Ничего, благодарю вас. Работаю понемножку.

— Скажите, сколько вам платит Лобачев?

— Какое несносное любопытство! Зачем вам знать? Я работаю на процентах. Только проценты у Лобачева особенные.

— Представьте себе, какое совпадение: я тоже на процентах. Но вы плохо осведомлены в деле: у господина Лобачева проценты обыкновенные. Это у Ираклия особенные.

— Господин Марфушин, где вы были? — спросил уже Мейстерзингер.

— Ах, я-то? Я работал. В монастыре был.

— Здесь ли вы. Мейстерзингер? — прервал их сверху голос Уокера.

— Здесь, — ответил за Мейстерзингера Марфушин. — Сэр Арчибальд, полезайте скорее под мост, пока вас не заметили.

Длинные ноги Уокера мелькнули в полумраке, и он также очутился под мостом.

— Тес! — сказал он. — Тише, там едет кто-то.

Все трое примолкли.

Несколько тяжело нагруженных возов проехали через мост. Когда звук колес отдалился, Уокер спросил:

— Господин Марфушин, откуда вы?

— Ах, не говорите! — с досадой ответил послушник. — Меня просто загоняли на работе. Я скоро протяну ноги.

Они опять помолчали.

— Господин Марфушин, вы нам немного мешаете, — вежливо сказал Уокер.

— Я уйду сию минуту, сэр, — еще вежливее ответил послушник, — но раньше я должен сообщить вам свои наблюдения: по-моему, в нашем сообществе стали образовываться прорехи. Я не сомневаюсь в вас, сэр, и в вас, мой милейший ирландец, но что вы скажете о госпоже NN? Китаец же, положительно гнет, что называется, свою линию.

— Вы ошибаетесь, — сказал Мейстерзингер, — госпожа NN настолько сознательно действует, настолько необходима в деле, что мы без нее были бы, как без рук. Уже почти обеспечено, что Никодим, благодаря ее стараниям, станет для нас, своим. О, поверьте, Лобачев сумеет обласкать его.

— Я не сомневался никогда в способностях Лобачева и очень уважаю Ираклия, но… все-таки опасаюсь женской слабости госпожи NN. с одной стороны, и глупого благородства Никодима — с другой, и считаю нужным поговорить с нею, — произнес Марфушин рассудительно.

Ему никто не ответил.

— Мейстерзингер, вы ирландец? — спросил он, помолчав.

— Да, — ответил Мейстерзингер, — хотя мои предки и получили эту немецкую фамилию, но я чистокровный ирландец.

— Хорошо быть чистокровным, — со вздохом и сентенциозно одобрил послушник, — мое дело другое. Ни рыба ни мясо. Потому и понукают мною, как хотят.

— Господин Марфушин, вы хотели идти, — напомнил ему Уокер.

— Да, пойду. Нужно повидать госпожу NN. Ведь она у вас? — спросил послушник Мейстерзингера.

— Она у меня, — ответил ирландец. — Господин Марфушин, отправляйтесь скорее: время уходит — оно нам дорого.

Послушник пожал своим собеседникам руки и выбрался из-под моста.

Становилось уже совсем светло. Тянуло дымком; из ближнего овина раздавались постукивания цепов. Послушник быстро зашагал прочь.

Господин Марфушин в тот же день появился в Вышнем Волочке на квартире Мейстерзингера.