Паша довез девушку до особняка, на который она указала. Поселок на Южном шоссе славился особняками.

— Пока, Дивулина, — сказал Паша. — До следующего занятия!

— До свидания, меня между прочим Оксаной зовут.

Удаляясь, он видел в зеркале заднего вида машущую ему девушку. Как в книжке, подумал Султанов.

Да вся его жизнь была как в книжке!

Лазарь ждал его во дворе, сидя в своем неизменном алом "порше".

— Завтра ничего не планируй, — велел он, когда Султанов подошел. — Пора тебе в свет выходить. Стройфирма "Алга — Дом" презентацию проводит. Тебе надо быть.

За прошедшее время памятная стычка в коридоре уже начала изрядно забываться. Все происшедшее казалось досадным недоразумением. Переволновался человек. С кем не бывает? Большие деньги на кону.

— А меня пустят? — поинтересовался Султанов. — Меня же никто не знает.

— Держи визитку, — Лазарь вручил ему ламинированный прямоугольник и умчался.

Для Султанова это было первое официальное мероприятие. Зал элитного ресторана "Пречистенка" блистал хрустальными люстрами в центнер весом и шелковыми шторами до пола. Хоть поначалу Султанов чувствовал себя неуютно среди незнакомых людей, но потом научился ориентироваться по таким же, как у него визиткам. По ним он определил, что презентацию почтил своим присутствием сам мэр Алги Захар Мафусаилович Мануйлов в сопровождении восьми вице — мэров. Союз предпринимателей представлял Маркел Обанаев так же в сопровождении многочисленной свиты: солидных господ в смокингах и их молоденьких спутниц с ошеломляющими декольте и связками бриллиантов. Как оказалось, это были жены, хотя Паша поначалу подумал, что секретарши. Присутствовали главные редакторы "Морской звезды", "Свободной бухты" и "Океанского центра". Мануйлов принципиально покровительствовал прессе. Пришел директор кабельного телевидения и привел с собой группу телевизионщиков. От молодежных течений был приглашен ведущий радио "Июль" Стейк, с которым пожаловали пять ди-джеев, входящих в Координационный совет по делам молодежи при мэрии. Телевизионщикам разрешили снять только официальную часть, а потом приступили к фуршету. Вдоль стен разместили бесконечный шведский стол с изысканными испанскими винами и французским коньяком. Для патриотов имелась водка "Морской дьявол" крепостью в пятьдесят градусов. Бутерброды с черной и красной икрой возвышались холмами Манчжурии. Сервелат, буженина, окорока были нарезаны и собраны в изящные букеты. Птица и мясо присутствовали в тушеном, вареном и во всех мыслимых копченых видах. Салаты красовались в серебряных ладьях такого размера, что на них можно было без опаски выходить в море. Под торты и пирожные отвели отдельный огромный стол, от которого распространялся такой аромат, что Паша уверовал, что если бы рай существовал на земле, он пах бы так. От всего этого изобилия Паша слегка ошалел, да и за новый пиджак опасался, боялся посадить пятно, потому что все время приходилось лавировать и уворачиваться от тарелок с едой. В зале возник центр напряженного внимания, когда Мануйлов в сопровождении свиты двинулся вдоль толпы приглашенных. Паша увидел, как солидный мужчина рядом истерично одергивает смокинг, покрываясь пунцовыми пятнами от волнения в тщетном усилии привлечь к себе внимание. Султанову сделалось так стыдно, словно это он ведет себя как проштрафившийся школьник. Шаги мэра звучали все ближе. Все, на кого он изволил обращать внимание, сразу оказывались в центре событий. Их высвечивало словно рентгеном.

Паше стало весело. Он словно в зоопарк пришел. Господи, какие уроды нами руководят, думал он.

С мэрами Алге не везло. Кто сидел в тюрьме, кого вообще убили. Мануйлова боялись все, даже Слон.

Находясь в заднем ряду и не опасаясь, что его срисуют, Паша мог в подробностях разглядеть Мануйлова и остался разочарован. Ничего выдающегося в нем не было. Обвисшие плечи, шаркающая походка. Старик.

Он так увлекся разглядыванием, что не сразу понял, когда вокруг стало что-то в истерическом темпе происходить. Кого-то просили отодвинуться, кого-то даже просить не стали, отодвинули без слов. Во все стороны катился яростный шепот. По толпе пошли волны, и в месте стояния Паши возникла прерывистая дискретность.

Вокруг замелькали квадратные лица охраны мэрии, продолжая процедуру разреживания толпы. Охранники, одаривая его враждебными взглядами, умело оттеснили зевак в сторону. Среди них оказался и давешний господин, которому охрана, не церемонясь, смяла смокинг и вытолкала прочь. А в священном круге остались Мануйлов со свитой и Паша. У Паши что-то дернулось в животе, и он чуть ударно не описался. Как он не потерял сознания от неожиданности, одному Богу известно.

Они замерли напротив друг друга, словно готовые драться. Возникла немая сцена. Паша согласен был сквозь землю провалиться, только чтобы сразу исчезнуть из этого места.

Из-за спины Мануйлова выбурился не кто иной, как Лазарь. Паша слегка ошалел, хотя куда уж больше. Лазарь был в черном фраке. Он носил его с такой ловкостью, что у Паши возникло подозрение: не брат ли близнец он другого Лазаря, никогда не расстающегося с приталенным пиджаком. Издатель степенно, словно лакей, и одновременно очень доверительно наклонился к мэру и сказал не громко, но очень внятно, предназначая реплику для навостривших перья журналистов:

— А это гордость Алги господин Султанов. Его книги известны всей России.

Мануйлов шагнул к нему и от неожиданности Паша протянул ему руку, которую мэр с готовностью пожал. Поджатие его было вялым, а рука потной.

— Очень рад, — без интонаций проговорил мэр. — Время, когда Алгу считали криминогенным городом, ушло безвозвратно. Сейчас это культурный центр всего побережья. Мы будем номинировать вас на премию мэрии за текущий год. Я лично поддержу вашу кандидатуру, а уж там комиссия пусть решает, — вокруг добродушно и с нескрываемым обожанием хмыкнули, все знали, что без личного одобрения Мануйлова в городе и в туалете боялись пукнуть. — Если есть просьбы, вас запишут.

И мэр, сразу забыв о нем, двинулся дальше. Паша очнулся от осторожного подергивания за рукав. Рядом стоял востроносый очень молодой человек.

— Просьбы есть? — спросил он. — Может, вам нужна квартира? Разрешение на гараж у дома? Говорите сейчас, пока его слово еще в силе.

— А что, пожелания разве лимитированы во времени? — нашел в себе силы сьерничать Паша, он чувствовал себя так, словно по нему танк проехал, хотя и не смог бы объяснить, чего он так испугался.

— У него память тоже не вечная, может забыть. Он же не компьютер. Я так вижу, вы не готовы, вот вам визитка, обратитесь в секретариат мэрии в 215-ю комнату, как созреете. Всего доброго.

Худшее началось, когда процессия удалилась, и охрана сняла блокаду. К Паше выстроилась целая очередь желающих лично засвидетельствовать свое почтение. Какие-то джентльмены с воодушевлением трясли ему руку, и каждый последующий старался проделать эту процедуру дольше и энергичнее предыдущего. Скоро у него оказался целый буклет из визиток. Бесконечные стройкомпании, банки и даже один металлургический комбинат.

Дамы обступили Пашу, норовя прижаться бедром или грудью, чем полностью истощили его и так пострадавшую от стресса нервную систему. Почувствовав насущную потребность освежиться, Паша вышел в коридор. И именно здесь он впервые и увидел Ингу.