— Вы еще крупу смешайте — гречку с рисом и заставьте перебирать!

— Что-что? Так ты отказываешься работать?

— Я этого не говорил! — в отчаянии воскликнул Паша, но было уже поздно.

— Нет, говорил, — мстительно констатировал Кандидов. — Что ж ты пятками назад пошел? То героя из себя строил, а теперь слова обратно свои берешь, как пятнадцатилетний школяр. Тебе уж почти тридцать. Седина уж в голову, а все пацана из себя корчишь. Шестерку.

Султанов, конечно, был терпеливым человеком. Столько лет тянул лямку, вытягивая самые тяжелые проекты. И управление столько раз иногда только благодаря его бесконечным выходам в выходные дни выполняло план и получало премии. Ему стало так обидно. Если бы у него все было нормально вне работы, он бы это еще вынес. Но в свете последних событий он жил как на вулкане. Если раньше он думал, что когда подступит к реализации своей мечты, он сразу окажется на пике благополучия как материального, так и морального, то теперь он знал, что это далеко не так. После визита в "Прекрасную Аврору" он сделался неуравновешенным неврастеником. По любому поводу готов был закатить истерику. Ему казалось, что все люди вокруг его не понимают. Что они должны действовать как-то по — другому. Ведь он теперь всеобщее достояние. Его фамилия в нескольких типографиях уже штампуется тысячными тиражами. И именно поэтому он и сказал Кандидову то, что никогда бы не сказал бы в другой ситуации.

— Почему это пятками назад? — неестественно спокойно проговорил он. — Я могу уволиться прямо сейчас.

Кандидов опять повел себя странно. Он аж подпрыгнул от возбуждения, словно одержав одному ему понятную победу. В глазах его сквозило непонятное удовлетворение.

— Вот и ладненько, — он, приговаривая, достал из стола заранее заготовленный листок — "Приказ". — Распишись, пожалуйста, вот здесь.

— Пожалуйста, — Пашу уже было не остановить, да и сколько можно издеваться над человеком. — Где, говорите, мне расписаться?

— А вот здесь.

Некоторое время они изображали из себя двух добрых приятелей. Один держал пальчиком нужное место, другой расписывался.

— Приказ вступает в силу с сегодняшнего числа, — сообщил Кандидов, Паша слышал его голос как сквозь ватные пробки.

Виктор Ильич заботливо убрал приказ в стол, запер его, а потом, сложив руки на объемистом чреве, словно Исусик, участливо спросил:

— Куда ж ты теперь пойдешь? У нас в городе очень тяжело с трудоустройством, так и знай. Ты, наверное, уже себе новое место подыскал, поэтому такой смелый?

Паша почувствовал, что если скажет хоть слово, то может разрыдаться как пацан. Поэтому он только глянул в ответ. И увидел в ответ откровенно оценивающий расчетливый взгляд.

Так он стал безработным.

Троллейбус до места не доехал. Султанов был вынужден идти пешком по заброшенной пустоши с остатками почерневших деревьев не менее километра. Деревья ссохлись и потемнели от соседства с оживленной автотрассой. Был час пик, и по шоссе машины двигались в четыре ряда. Оттуда до Султанова доносился грохот и лязг, словно от продвижения танковой колонны. Паша остановился перевести дух и заодно обтереть быстро покрывающееся потом и сажей лицо. С гулко стучащим сердцем глянул на снующие машины. Вскоре он должен был присоединиться к счастливчикам, управляющим ими. Паша шел покупать машину.

Газетный пакет с деньгами был надежно запрятан за пазуху рубашки. Донатовский пиджак наглухо застегнут на последние уцелевшие пуговицы. Паша не хотел идти один. Зина сразу заявила, что это дело мужское, нечего бабам туда и соваться. Но сказала, если он купит плохую машину, то домой может не возвращаться. Паша сунулся, было к Донату.

— Откуда у тебя деньги? А еще бедным прикидывался! — возмутился тот.

— Да я в долг взял. У меня только на подержанную хватит, — оправдывался Паша. — Ты всего лишь подкинешь до места, да потом за машиной приглядишь, пока я буду документы оформлять.

Доната такой расклад не устроил. Откровенно говоря, его не устроил бы любой расклад. Его задевало, что свояк, сравнения с которым всегда приносили ему только положительные эмоции, собрался что-то там покупать.

— Интересное дело, а если мне железкой по лбу дадут? Что ж я должен за тебя рисковать, куркуля? А до места на общественном транспорте доедешь. Себе хочешь новую тачку купить, а мою угробить. Конечно, чужое не жалко.

— Да и бензин нынче дорогой, — добавила присутствовавшая при разговоре Галка. — Так что езжай с Богом.

— Да я заплачу за бензин.

— Не нужны нам твои деньги. Выбирайся как — нибудь сам.

И Султанов стал выбираться. Он шел по обжигающему жаром и выхлопной вонью пустырю и не уставал удивляться. Насколько же несчастливыми оказались деньги "Прекрасной Авроры". С работы его вышибли. Причем проделали это так лихо, словно за его спиной не было многолетнего стажа. Да что там стажа, от него избавились с такой же легкостью, с кой надоедливую букашку щелчком сшибают с ворота пиджака. Лишний он оказался на этом празднике жизни. Единственная радость была, что Гоберидзе придется, почесывая по-обезьяньи волосатую задницу, удариться в работу. Да и другим тоже. Особенно Степану Кузьмичу повезло. Уходя, он в отместку все свои разработки забрал. Султанов довольно хмыкнул. Ну и что, что пешком приходится идти. Откровенно говоря, он и раньше догадывался, что свояки изрядные свиньи. Одной пакостью больше, одной меньше, какая разница? А вот он всем назло уедет на своем личном автомобиле. И на своем бензине. Заколебали свояки, купят десять литров и стараются на них неделю проездить. Вернее, простоять. На фига им машина?

Фирма по продаже подержанных автомобилей "Алга — Люкс" располагалась на отшибе. Цены здесь были приемлемы, и дальняя дорога не испугала Султанова. На отгороженной колючей проволокой площадке рядами стояли разнокалиберные машины от старых выпусков до самых престижных последних моделей. Перед въездом на площадку возвышались два здания. В одном находилась контора, в другом — шашлычная. Рядом с конторой стояли две машины с заглушенными моторами, в которых, несмотря на жару, находилось несколько молчаливых мужчин. Султанов вошел в контору, где в начале длинного тесного коридора сидели девица секретарского вида и парень в кожаной куртке, и с порога заявил, что пришел покупать машину. Парень переглянулся с девицей и сразу вышел. Девица посерьезнела и глянула на Пашу довольно негостеприимно. Видно, своим появлением он разрушил возникший между ней и парнем легкий флирт. Девица встала, с натягом поправила узкую юбку на широком заду и, велев подождать, затерялась в глубине коридора.