— Дело молодое! — ласково журила Тужмана Эмма.

При этом он всюду козырял именем будущего тестя, хотя о самой невесте под всем этим пролившимся золотым дождем несколько подзабыл. Тужман гулял на широкую ногу. На адрес Лапицкого шли километровые счета на побитую посуду в ресторанах, съемах борделей целиком на ночь и лечение в элитных кожно-венерических клиниках.

Но на глаза Эммы словно шоры одели. Будущего зятя она обожала. Хотя кто сказал, зятя. Тужман пальцем о палец не ударил, чтобы доказать серьезность своих намерений. Чтобы заткнуть рот теще, он покупал ей подарки на взятые у нее же в долг деньги. Впрочем, один раз он сделал над собой усилие и появился в сауне, когда там парилась будущая родственница. Не тратя времени, он сдернул с нее простынь. Когда он имел ее, Эмма пыхтела как корова и так разошлась, что он вынужден был придерживать ее не в меру разболтавшиеся богатырские груди.

После этого Тужман получил генеральную доверенность на счета бравого капитана. Служба собственной безопасности неоднократно докладывала Лапицкому, что с его счетов наглым образом крадутся громадные суммы.

— Так хочет Эмма, — вздыхал Альфред Михайлович.

Толя Тужман обожал публичный дом "У Стаси", потому что в нем было три этажа, и когда он напивался, ему разрешали бегать по лестницам голым. При этом шлюхи фальшиво и без особого энтузиазма изображали восторг:

— Какой у него большой живот! Как сексуально колышутся сиськи!

Но это было с вечера, поутру Тужман проснулся в тяжелейшем состоянии, и сама маман Стася отпаивала его антипохмелином. В прошедшую ночь он так нажрался, что у него не встал, но Стася подсунула ему счет, как-будто он перетрахал дюжину девиц.

— Не жалей деньги, чай не свои! — пожурила Стася. — Папашка платит за все!

— Надоели они мне! — пожаловался Толя, подмахивая счета не глядя, а зря, среди них встречались даже счета на аборты. — И капитанская дочка надоела. Она хочет, чтобы я на ней женился, представляешь?

— Красивая девка. Я б ее с удовольствием на работу приняла. Ты ее поспрошай, может, пойдет?

— Нелли? К тебе? Ты с ума сошла? — изумился Тужман. — У нее денег море! И папашка самый главный в порту.

— Этих богатеев не поймешь. Некоторые любят острые впечатления. Может она нимфоманка?

— Нет, не нимфоманка. Она как это… аристократка. Любит, чтобы все красиво было. А я ж не могу трезвым трахаться, я ж не свинья какая-нибудь.

Стася согласно покивала головой, уж она знала какой Толик Тужман героический любовник в пьяном состоянии.

— Слушай, я зачем тебе тогда вообще жениться?

— Как это? Я же слово Эмме давал. Нелли куда девать опять же?

— Нелли это проблема, но проблема решаемая. Всякое может случиться.

— Да ты что? Папашка весь город перевернет, если с его дочкой что случится. Не то, что он ее так любит, кому она шлюха нужна? Из вредности, чтобы мне досадить.

— А мамашка?

— Эмме все равно. Она б сама с удовольствием на мне поженилась. В смысле замуж вскочила. Капитан давно импотент, она на него все время жалуется.

— Вот видишь, никому эта простушка не нужна. А у папашки можно почву из-под ног вышибить. Если в городе с его дочкой что-нибудь случится, он весь город на уши поставит, это верно. Но если все закончится в порту, то он же не сможет сам себя наказать?

— Как это в порту? — Толик облизал разом пересохшие губы, было страшно, однако перспективы безраздельно завладеть чужими деньгами захватывала.

— Ну, не знаю. Пойдет к папе в гости, на экскурсию, тут все и произойдет. Трап в воду и концы в воду.

— В порт без сопровождающих нельзя.

— Мы уже начинаем соображать, — поощрила его умственные потуги Стася. — Сопровождающие тоже бывают разные. Надо чтобы выделили ей какого-нибудь старичка, хорошо б он и плавать не умел. Сможешь это организовать?

— Могу приказать главному морскому инспектору. Я все-таки член совета директоров.

— Отлично. Вот на завтра экскурсию и организуй. А то погода испортится, а там покуда найдут и выловят, хоронить будет противно и слякотно.

— Завтра? — сдавлено спросил Тужман.

— А что время терять? Скажу Шкатову, пусть берет Базырина, и займутся. Делов то на полчаса. Пропуска через пограничный пост сделаешь?

Тужман кивнул. Шкатов и Базырин были страшными людьми, их боялись все. Цепные псы Стаськины. Если начинали кого-нибудь бить, не могли остановиться. Если бы не Керенский, исправно от тюрьмы отмазывающий, давно б на нарах пылились. Любили они…развлекаться.

— Только ты же знаешь моих мальчиков, они просто так не позволят девке помереть, — осклабилась Стася. — Ты ведь не против, если они побалуются перед экзекуцией? Кстати и пенсионера припугнут заодно, чтоб рот не разевал.