Стася хихикает и вскакивает. Она похожа на гоблина, полтора метра роста и кривой горб на спине. Она всегда с ненавистью говорит о любых красивых или просто симпатичных женщинах. И обожает смотреть, как заезжие извращенцы измываются над ее работницами. Записывает на видео и часами крутит.

На миг у Тужмана возникает сомнение, может не стоит менять красавицу-невесту на это горбатое чудище, но потом сомнения рассеивает душащая жадность. Еще он с Нелли денежками не делился. Все будет его.

Вводил в курс дела вновь принятого младшего инспектора морской инспекции Картазаева дежурный капитан Сергей Аркадьевич Гресь. Утром Картазаев покрасил волосы в седой цвет и приклеил морщины. Сгорбленная спина и шаркающая походка окончательно превратила его в деда.

— В такие то года все младший инспектор, — покровительственно прищурился капитан. — В Мурманске не служил? — "Мурманск" с ударением на втором слоге. — Нет? Так вот, тут тебе не Мурманск! — он явно имел зуб на этот город.

А насчет новичка появилась у него удачная задумка, оттого по его щербатому лицу блуждала хитрая ухмылка. Они лишь мельком посетили бюро инспекторов, ярко освещенное, с персональными компьютерами на каждом столе. Порт обслуживала единая автоматизированная система управления с двумя автоматическими станциями для передачи данных.

— Тут тебе делать нечего, тут люди работают, а не такие старые дурни как ты, — безапелляционно заявил Гресь.

На чистеньких складах временного хранения, как оказалось, ему тоже делать было нечего.

— Чтобы тут работать, надо двадцать лет учиться и заслужить высокую честь. Таким старым дурням как ты здесь делать нечего. Тут тебе не Мурманск, — повторил Гресь с любовью. — А вот тут тебе самое место.

Они остановились у зловонной кучи, поверх которой лежали останки дощатого контейнера, а у основания с довольно решительным видом бездельничала бригада докеров. Это были настоящие отбросы. Самый безобидный из них имел три судимости. Остальные тащили условные срока и "химию". Бригадир единственно оставался на свободе по причине недоказанности убийства на почве неприязни.

— Охрименко! Почему мусор до сих пор не убран? — закричал Гресь, впрочем, опасаясь подходить к зекам чересчур близко. — Санитарный контроль ждете?

— Я не нанимался в дерьме возиться! Почему я должен руки пачкать? — грузный, словно бочка бригадир в мичманской пилотке протянул руки, черные от татуировок.

— Я вот сейчас судебному исполнителю позвоню насчет твоего условного срока! — пригрозил Гресь. — Добиваешься, чтобы превратился в реальный? Немедленно приступайте к работе, оглоеды, после обеда здесь козловой кран должен пройти к "вьетнамцу", — Гресь повернулся к Картазаеву и сказал. — Остаешься здесь присматривать. Чтоб через два часа проход был освобожден! И построже с ними, чтоб не болтались без дела. Если капитан увидит, что лоботрясничаете, вылетишь с работы в 24 часа.

И ушел. Едва дежурный капитан отбыл, докеры было зашевелившиеся, правда, довольно неохотно, уселись обратно. Четверо из них образовали кружок и достали колоду карт. Присутствие Картазаева они в открытую игнорировали.

— Стоит козел, свет закрывает, — как-бы не про него заметил молодой крепкий парень с неприятным лицом, тасуя карты.

Картазаев подошел и взял у него колоду.

— Раздать хочет! — осклабился парень. — Ну, поигрался, отдавай взад, а то за мной не заржавеет. Получишь в торец. Считай, твоя карьера у нас на этом закончится и начнется пенсия. Сними шапку с колоды и дай мне. Если тебе не трудно конечно.

Докеры заухмылялись. Картазаев одним движением разделил колоду на две и послушно передал парню.

— Вот и молоток, ты не такой маразматик, каким кажешься, — добродушно заметил парень и начал сдавать, пока не понял, что Картазаев не разделил колоду, а порвал пополам. — Ты чего вытворяешь, гнида? — заорал парень и швырнул карты Картазаеву в лицо.

Пропуская колоду, тот вежливо наклонил голову. Молодой взвился как пружина и попытался схватить Картазаева за лицо растопыренной пятерней, на каждом пальце которой красовались блатные татуировки перстней.

Картазаев сдернул с парня ватник до пояса, после чего от всей души пнул в грудь. Спеленатый словно мумия парень рухнул, несколько раз перекувыркнувшись.

Докеры разом замолчали и стали подниматься. У некоторых в руках оказались лопаты. Причем по хвату было ясно, что они явно не собирались копать. Картазаев произвел два движения. Первым расквасил нос ближайшему докеру, вторым: выдернул у него лопату из рук. После чего лопата начала виться возле его рук словно живая, хищно посверкивая острой кромкой.