Аферист немного остыл. В словах полудурка ему почудился намек на смысл. В конце концов, потом можно было завладеть всеми денежками, а сладкая парочка пусть сами отдуваются. Как два Жильбера Мукалтуша.

Аферист позвонил Мухе из автомата.

— Ты знаешь, Пятрас погиб? — спросил он, изобразив насколько возможно трагизм в голосе, с досадой подумав, что сейчас бы и работать, конкурент устранился, так этот влез, в душу ему, Жильбер М-мукалтуш.

— Жалко Петьку. Утоп парниша, — натужно проговорил Муха. — Ты где? Перетереть бы новое дельце. Стрелку забить.

— Что за дельце? Опять "Гелион"?

— Почему обязательно "Гелион"? Другие дела есть. Мы тебе двойную таксу заплатим.

— Ты не один? — заподозрил Аферист. — Почему ты сказал "мы"?

— Я имел в виду босса. Я же не могу один все решать.

— Кстати о боссе. Скажи ему, есть информация о "Гелионе".

— Что за информация? Ты что с ума сошел.

— Запись "полей Бзилковского". Это знаешь, такие большие поля. Цифры, цифры. Я сам тебе позвоню.

Муха тщетно вслушивался в молчание на том конце, но трубку положить не осмелился. Он находился в своей квартире, стоял в пиджаке, шелковой сорочке на выпуск и галстуке. Трусы приспущены, а один из незваных гостей держал нож у него в паху, и там все онемело.

— Успели засечь звонок? — спросил один из мужчин.

— Говорили из будки телефона-автомата на Столичном проспекте, но объекту удалось скрыться. Мозгер будет в ярости. Вшивые хакеры, конечно, не могут расстроить наши планы, но лишняя шумиха нам не нужна.

Человек снова поиграл ножом, едва не отрезав ему яйца, и велел:

— Когда он еще раз позвонит, скажешь, что согласен на его условия и назначишь встречу в Ремонтной гавани на заброшенном пирсе, рядом с местом, где стоит на вечном приколе утопшая подлодка.

— А потом? — пролепетал Муха.

— Потом он присоединится к морячкам героической лодки.

— Я хотел спросить, что будет со мной?

— Разве ты не с нами? Или тоже хочешь торгануть информацией по "Гелиону"?

Муха усиленно помотал головой.

— Сколько хакеров ты пережил? Восемь?

— Двенадцать, — ответил Муха, стуча зубами.

— Заткнись и делай, что велят, может быть, и в этот раз хакеры пойдут в очередной заплыв без тебя.

— Неудачный день будет сегодня, пасьянс не сошелся, — констатировал Михаил, тасуя карты на мониторе. — В принципе он сходится в ста случаях из ста, обычно так и бывает, а видишь, не сошелся. У меня такого раньше никогда не было.

Аферист только скрипнул зубами. Он и не предполагал, что иметь родственников это так обременительно. Он даже не мог покупать те продукты, к которым привык. Принес как-то бразильских орехов, так у папаши вторые сутки запор. Не надо было их сразу килограмм лопать. Сидит вон на унитазе. В руках газета, вакансии отмечает.

— Требуется старший преподаватель в Алгинский мясной техникум! — вещует он с вершины толчка. — Я мог бы подумать. Кстати, стажировка за границей. Смотрим, где. Англия. Кембридж. Нет, не подходит. Я французским владею, дети, и, между прочим, неплохо. Меня сама Раиса Сергеевна хвалила. Это наша "француженка" в Новоапрелевске. Я перед десятиклассниками стихи а ля Франсе читал. И имел успех.

— Папа, закрой дверь, пахнет, — морщил нос Аферист.

— Чем пахнет? — изумлялся Олег Олегович.

— Фиалками монмартра! — зло говорит Аферист и с чувством захлопывает дверь.

— Между прочим, какая у тебя жилая площадь? — уточняет Михаил. — Метров 60, наверное. Представляешь, какой здесь объем газа может поместиться. Даже если папа и пукнет пару раз, концентрация будет ничтожна.

Они меня доведут, подумал Аферист, закрыв глаза, чтобы не видеть постылых физиономий. Михаил трогает его за плечо и протягивает дискету.

— "Поля Бзилковского", — поясняет он. — Я копию сделал. Если тебя поймают и будут пытать, скажешь, что копия в надежном месте, и доверенные лица пошлют ее генеральному прокурору. Жильбер Мукалтуш всегда так делал в случае ареста, потом его всегда отпускали.

— Типун тебе на язык! Чего ты родному брату желаешь? Между прочим, младшему. На мне наша фамилия может прерваться. Я последняя надежда на воспроизводство рода остался.

— Зачем ты обижаешь Михаила? — укоризненно говорит Олег Олегович, приоткрыв дверь. — У него еще все может получиться.

Они всегда друг за друга заступались. Сын-трус и отец — законченный неудачник. В природе всегда так. Слабые сбиваются в стаи, держатся друг за друга, чтобы сильным не пришлось искать разрозненных особей, и они могли жрать их в одном месте.