При упоминании имени Лешего Картазаев внутренне напрягся. Откровенно говоря, он считал историю законченной и был уверен, что никогда не услышит об этом человеке. С Лешим он столкнулся в то время, когда тот еще был никем, вернее он был сыном убитого крупного авторитета, но сам авторитетом не был. Леший тогда еще и преступником не был по большому счету. Так получилось, что Картазаев присутствовал при сем довольно криминогенном процессе, а может так статься, что и подтолкнул его своими действиями. С другой стороны, он всего лишь не дал парню погибнуть, не ожидая, впрочем, что тот пойдет так далеко. С другой стороны, в том мире, куда волей судьбы и дурного отца заволокло парня, не будучи волком прожить не возможно. Но Леший-младший пошел еще дальше, он стал не волком, а волкодавом.

Все-таки Леший лучше, чем Костогрызов, решил Картазаев, только уточнил, что он не один.

— О чем разговор, — сделал великосветский жест бандит.

Когда они садились, водитель недовольно заметил:

— Вы там осторожнее, только что из мойки, к бабам собирались.

— Заткнулся бы, чмырь! — Лимон двинул в складки на мощной шее.

— Ты чего?

— Ты не знаешь, с кем говоришь! Это Вольд, старый кореш самого Лешего.

— Так бы сразу и сказал, — водитель виновато потер покрасневшую шею. — Прости, братан, не знал.

Картазаев непроизвольно столкнулся с полным благоговения взглядом Мошонкина, поняв, какая каша в голове у парня по поводу его личности. Их привезли в центр города в ночной клуб "Мадрасс". Днем здесь всегда было пустынно, и когда в пустующий зал разом вошли десять человек, это выглядело вызывающе. Впрочем, все остались внизу, включая Мошонкина и Бзилковского, наверх Лимон повел только Картазаева.

В коридоре на втором этаже была охрана, и дюжие охранники тщательно обыскали Картазаева. В комнате был накрыт столик, рядом на диванчике сидел Леший, одетый как голливудский актер и подстриженный не дешевле. Он встал и протянул руку, которую Картазаев без паузы пожал. Это всего лишь жест, подумал он. У нас не может быть ничего общего. Ему показалось, что он занимается самовнушением.

— Как Маша? — спросил Картазаев.

— Родит скоро.

— Ей ведь 15.

— 16 уже. Проходи, угощайся. Разговор есть.

Лимон уже разливал. Картазаев махнул стопку, не глядя.

— Ты изменился, — сказал он, оглядывая Лешего с головы до лаковых туфель.

— Таким сделал меня ты.

— Надеюсь, это не записывается, — буркнул Картазаев. — Суд может это не так понять.

— Жучков здесь нет. Я все время думаю, каким бы я был, если бы не ты, Вольд. Лимон, скажи!

— Тварь дрожащая, аморфный урод! — сказал тот с готовностью.

— Умнейший человек, — указал на него Леший. — Почти полтысячи рентген в своем жутко секретном ящике получил, может по этому такой и умный.

— Что надо от меня? — спросил Картазаев, получилось неожиданно грубо, Лимон даже отставил стакан.

— Так нельзя милейший. С вами же, как с человеком.

Картазаев не успел ответить, откровенно говоря, он не успел и рта раскрыть, как Леший буквально взвился с места. Он подскочил к Лимону и хлестнул его прямо по плеши, в результате чего на ней осталась полоса еще более желтой кожи, чем на остальной части головы. Командир боевиков, гроза конкурирующих банд, от одного взгляда которого у любого стыла кровь в жилах, даже не поднял рук, чтобы защититься. Сидел и смотрел на главаря, вернее на распоясавшегося подростка.

— Меня нельзя бить, у меня и так страшная головная боль, — тихо сказал он.

Леший приблизил лицо вплотную и заорал так, что на того полетели слюни:

— Пошел вон, мерзавец! Голова у него болит. Да я прикажу вообще ее отрезать! Ты на кого голос поднял, урод! Чтобы я больше не видел тебя и не слышал!

После чего взял за шкирку и потащил к дверям. Вернее, конечно не потащил, слишком слаба рука была у мальчишки, чтобы тащить этого хоть и костлявого, но все-таки взрослого мужчину. Тот шел сам. Но лицо боевика Картазаеву не понравилось. Он подумал, что Лимон унижение в присутствии постороннего еще припомнит.

Когда тот вышел с недовольным видом, Картазаев заметил:

— Не расстраивайся так. Контингент сложный. Сам выбирал стезю.

— Издеваешься? Но тебе можно.

— За что такая честь?

— У меня к тебе деловое предложение.

— Не хочу ничего слышать. С бандитами я не работаю, — отрезал Картазаев. — Я тебе еще в прошлый раз сказал. У нас не может быть общих дел.

— А "Гелион"? — спросил Леший, будто выстрелил.

Картазаев мысленно ругнулся, с досады крякнул еще стакан.

— Ну и что ты скажешь на это? — спросил Леший. — Я даже не предлагаю тебе относиться ко мне с уважением. Да, я бандит, и дела у меня грязные, я законы нарушаю. Этого аспекта мы не будем даже касаться.

— За информацию о "Гелионе" моя контора заплатит любые деньги. Назови свою цену.

— Деньги мне не нужны, — Леший искоса глянул на него и сказал. — Надо одного типа убить.

— Ты в своем уме! — возмутился Картазаев. — У тебя хватило наглости такое мне предлагать!

— Разве тебе не приходилось убивать раньше? — поднял бровь Леший. — А Ржавый?