В общем, Лоське я ничего не сказала про этот разговор. Понадеется, бедняга, а потом сплошное расстройство… И никому не сказала.

Второй раз Тамара Яковлевна позвонила за два дня до Первомая. И опять попала на меня, больше дома никого не было.

— Женя, это ты? Я узнала… Женя, у меня несколько неожиданный вопрос. Даже не у меня, а… просили выяснить. Если можно, конечно. Скажи, вы знакомы с офицером милиции Будимовым?

— Что?.. Д… да…

— Говорят, он был другом вашего папы…

— Ну… говорят. То есть да, был… Но потом папа ушел из милиции, а он остался. Я не знаю, что и как у них дальше было… Они занимались в одной парашютной секции. Папа первый год, а Будимов давно… Тамара Яковлевна, а в чем дело?

— Да не волнуйся, ничего особенно. Правда, ничего. Просто… есть несколько вопросов к этому человеку и не хотелось бы, чтобы у тебя… и у твоих близких… остался какой-нибудь неприятный осадок. Если Будимов в самом деле ваш добрый друг… Это на всякий случай…

У меня в голове — целый взрыв вопросов. И я… я совершила умный поступок (один из немногих умных в своей жизни). Не стала дергаться от тревоги и любопытства, не стала расспрашивать.

— Тамара Яковлевна, мне трудно про это говорить, я мало знаю. Побеседуйте с моим старшим братом. Он все помнит и знает лучше.

— Замечательно! А он дома?

— Он будет вечером. Но если это срочно, можете позвонить ему по сотовому. Дать вам номер?..

Вечером я втащила Илью в свою комнату и вцепилась в него клещом: как и что?

Он не стал изображать конспиратора. Видел, что я вся извожусь от беспокойства.

— Да не трепыхайся ты. Это в самом деле правозащитная организация, старается блюсти интересы детей. Поскольку там не следователи, а интеллигентные дамы, они следуют кой-каким старомодным этическим принципам…

— Каким?

— Например, чтобы при разборе скользких дел не дай Бог травмировать какого-нибудь ребенка. Тебя, в частности… Видимо, выяснилось, что некий деятель ГАИ по фамилии Будимов при выяснении обстоятельств с шофером Мельниковым неожиданно и резко изменил показания в пользу хозяев мерседеса. А девочка Женя дружит с сыном шофера, с ее сочинения и возник в «Зеленой ветке» (а потом и дальше) новый интерес к делу. А Будимов — друг Жениного папы. Не навредить бы душевному состоянию девочки, когда она узнает, что папин друг сволочь. Смешно, да? Но они такие…

— Илья… а ты точно знаешь, что он сволочь?

— Теперь-то… И, Женька, вот что… Я ведь копал и сам. То есть с помощью друзей и «друзей моих друзей». У компьютерщиков широкие связи. Раньше не говорил, потому что… Ну ладно, знай, не маленькая уже. Конечно, это косвенный факт, но… интересный тем, что раньше был малоизвестен. Вечером, накануне прыжков, Будимов приезжал в клуб и дополнительно проверял уложенные заранее парашюты. Он ведь был старостой группы. Но в прыжках в тот проклятый день по какой-то причине участвовать не смог. То ли на дежурстве был, то ли еще…

— Иль… неужели ты правда думаешь…

— Дело вот в чем. Папа ушел со службы явно потому, что не хотел участвовать в махинациях на дорогах. И говорил об этом с «другом Витей». Наверно, убеждал Будимова: «не надо…» Понимаешь, он и терпеть это не мог, и открыто шум поднять — как? Друг все-таки. Да и куда пойдешь? В ту же милицию? Ха… Но они-то понимали: в конце концов он сможет. И боялись, что унес собой немало материалов и фактов… Маме только не говори. А то опять начнет дрожать за меня…

— Теперь дрожать буду я…

— Глупенькая. Подумай, я им зачем? Ведь про дискету они ничего не знают…

Свой автопортрет Лоська закончил только перед праздником Победы. Взял у Евгения Ивановича телефонную карточку и всех обзвонил с ближнего автомата: приходите смотреть.

Томчик был у меня, и мы немедленно отправились в Дровяной переулок. День был удивительно теплый, как летом. Густо проклевывались листики, деревья — как в зеленой марле. Когда вышли к переулку, Томчик задрал голову.

— Женя, смотри!

Высоко над тополями и крышами парил белый фрегат. Корабль с выпуклыми парусами! Вернее, воздушный змей в виде корабля. Ну, сплошной восторг! Я радостно ахнула, потом побежала глазами по нитке, и конечно же она привела наши взгляды к забору, над которым торчал конек крыши с корабельным флюгером…

Лоська с ниткой в руках сидел на крыше, Евгений Иванович стоял на дворе и подавал громкие советы. Здесь же «паслись» Люка и Стаканчик. Ник щелкал новеньким японским аппаратом, который на день рождения (авансом!) подарили родители. Аппарат был автоматический: знай себе щелкай, остальное все делается само собой.