Тут Лео передал ему несколько бумаг для прочтения, но Джулиан никак не мог вникнуть в их содержание. Перед его мысленным взором то и дело возникала Хлоя в объятиях мужчины, но это был вовсе не герцог, а он сам, Джулиан Кенвуд. Это не на шутку его встревожило, однако он не мог избавиться от видения — оно возникало снова и снова. Возникало, очевидно, потому, что втайне он желал именно этого — желал увидеть Хлою в своих объятиях. «Нельзя об этом думать, нельзя…» — говорил себе Джулиан, но все его усилия были напрасны — очевидно, он снова ступил на опасную тропу, хотя и поклялся, что больше никогда на нее не свернет.

Хлоя с улыбкой вошла в дом. Они с Мод прекрасно провели день и сделали исключительно удачные покупки. День был настолько удачный, что она даже решила, что в ближайшее время посещать магазины не понадобится. Обрадовавшись этой мысли, Хлоя буквально взлетела вверх по ступенькам.

Убрав ткань и остальные покупки, она выставила горничную, затем быстро переоделась в более мягкое и удобное платье и поправила прическу. Решив направиться в библиотеку, чтобы подсчитать хозяйственные расходы, Хлоя вышла из комнаты.

У двери Джулиана она задержалась, услышав знакомый детский смех. Последние два дня она проводила в обществе графа не более нескольких минут. Ей требовалось время, чтобы обдумать то, что сказал Модред, и решить, как ей следует вести себя в дальнейшем. Никаких видений на сей счет у нее не было, и Хлоя склонялась к мысли, что это даже к лучшему. В данном случае ей хотелось руководствоваться собственным умом. Настало время проверить, хватит ли ей здравомыслия и выдержки, чтобы понять, как Джулиан к ней относится и какие чувства испытывает. Присутствие же Энтони з комнате отца являлось хорошим предлогом, чтобы зайти и провести некоторое время в обществе Джулиана.

Она постучала в дверь, и почти тотчас же в ответ раздалось: «Войдите!» Переступив порог, Хлоя замерла в изумлении. Граф лежал на кровати с Энтони под мышкой, и оба выглядели так, как будто только что боролись. Волосы у них растрепались, на щеках горел румянец, и было очевидно, что им ужасно весело.

Но еще больше ее поразил облик Джулиана. Граф был одет по-домашнему, но казался невероятно красивым в своей свободной, отделанной кружевами белой рубашке, облегающих черных бриджах и чулках. Его каштановые с золотистым отливом волосы ниспадали ниже плеч, и Хлоя вдруг поймала себя на том, что ей очень хочется запустить в них пальцы. И еще ей хотелось прикоснуться к его мускулистой груди, видневшейся за расстегнутым воротом рубашки. Хлоя тихонько вздохнула. Было ясно, что за прошедшие два дня, когда она почти не общалась с Джулианом, ее влечение к нему нисколько не притупилось.

С трудом оторвав взгляд от графа, Хлоя посмотрела на Энтони и ласково улыбнулась ему, стараясь подавить чувство ревности. Малыш уютно устроился рядом с отцом — но ведь так и должно быть, и ей следовало к этому привыкать. К тому же она знала, что Энтони всегда будет любить ее и никогда не порвет с ней окончательно. Пусть это и служит ей утешением.

Приблизившись к кровати, Хлоя спросила:

— Составляешь папочке компанию?

Малыш тут же спрыгнул на пол, подбежал к ней и обнял за ноги.

— Я лассказываю ему истолйи.

— Свои лучшие, надеюсь.

— Мои самые лучшие.

— Мне очень неприятно сообщать тебе дурные новости, Энтони, но пора приводить себя в порядок и готовиться к чаю и отдыху.

Хлое пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, когда Энтони побрел к двери, сгорбившись и шаркая, — словно шел на эшафот. Закрыв за мальчиком дверь, она повернулась к Джулиану и, не удержавшись, расхохоталась с ним одновременно. Правда, она заметила, что граф время от времени морщится, — по-видимому, раны все еще беспокоили.

— У мальчика талант актера, — сказал Джулиан, приподнимаясь и усаживаясь на край кровати, поближе к Хлое.

Он очень скучал, хотя и сознавал, что не должен о ней думать. Да, он прекрасно понимал, что должен гнать все мысли о Хлое, однако из этого ничего не получалось — Джулиан все время о ней вспоминал, гадая, почему она не навещает его так часто, как раньше.

Ее смех возродил в нем все те же желания, от которых, как ему казалось, он излечился. Какое-то время он молча смотрел на нее, затем, поднявшись с кровати, медленно к ней приблизился. Внутренний голос твердил ему, что нельзя даже в мыслях к ней прикасаться, но Джулиан, не удержавшись, протянул руку и осторожно заправил Хлое за ухо выбившийся из прически локон. Причем ушко ее показалось ему невероятно хорошеньким.

Заставив себя оторвать взгляд от ее пухлых губок, он встретился с ней взглядом и словно утонул в глубинах синих глаз. Не обращая внимания на настойчивые предупреждения внутреннего голоса, Джулиан медленно склонился к ней. Слишком долго мучился он желанием узнать, каковы на вкус ее губы, и теперь не в силах был устоять перед соблазном. Тут глаза ее расширились, и он понял: она догадалась, что сейчас произойдет. И все же она не отстранилась, даже не сделала попытки остановить его. Как ни странно, это немного разочаровало его, но он не мог бы сказать, почему именно.