— Возможно, последует. Но он без труда находил нас и в Лондоне. А здесь по крайней мере ему будет гораздо сложнее скрываться. Слишком многие его здесь знают. И люди, если потребуется, предупредят нас.

Джулиан выглянул в окно и заявил, что Энтони, как наследник, должен познакомиться со своими владениями. Но тут конюхи начали готовить кобылу к случке с возбужденным жеребцом, и граф прошептал Хлое на ухо:

— Надо отвлечь внимание Энтони. Быстрее же…

— Коуи, смотри, еще лошадки! — закричал мальчик.

Хлоя тут же прикрыла ему глаза ладонью, и он пробурчал:

— Но я так не вижу… Я хочу посмотреть, что лошадки делают.

— Они боролись, — сказала Хлоя и убрала руку от глаз ребенка, как только конюхи с лошадьми скрылись из виду.

— Боролись? Как мы с папой в саду?

— Нет, лошади боролись… как животные. Люди так не делают.

Энтони кивнул и снова выглянул в окно. Хлоя же перевела взгляд на мужчин. Оба зажимали себе рты, стараясь подавить смех. «Мужчины иногда как дети», — подумала Хлоя, отвернувшись к окну.

Местность, по которой они сейчас ехали, была чрезвычайно красива, и оставалось лишь удивляться, что три года назад, когда была здесь в первый раз, она не оценила эту красоту. Но красота вдруг исчезла — и Хлоя снова перенеслась в Лондон. В следующее мгновение она поняла, что видит перед собой элегантный особняк леди Эвелин, и по спине ее пробежал холодок. Затем она оказалась внутри дома, и перед ее мысленным взором замелькали ужасные картины, ежесекундно сменявшие одна другую. Мокрый от крови диван… Чья-то рука, свесившаяся с кровати… Разбросанные по полу вещи… Потом вдруг возникли осколки разбитой вазы, а рядом молодая женщина. Когда же перед ней промелькнуло лицо женщины, Хлоя вскрикнула, и тотчас же все померкло — картины исчезли.

В тот же миг Хлою обняли сильные руки графа, вернув ее в мир звуков. Она слышала, что Энтони плакал, а Лео пытался успокоить малыша. Наконец, осмотревшись, Хлоя поняла, что находится в карете вместе с Энтони, Лео и Джулианом. Повернувшись к мальчику, она заставила себя улыбнуться и сказала:

— Все хорошо, Энтони. Не бойся. Просто мне приснился дурной сон.

— Ты меня напугала, — пожаловался мальчик, перебираясь к ней на руки.

— Ах, прости, Энтони. Но поверь, все хорошо.

Внезапно дверца кареты отворилась, и Хлоя, увидев стоявшую перед ними Дайлис, поняла, что их маленький караван остановился.

— О, простите, я не хотела причинять столько беспокойства… — пробормотала она, потупившись.

— Ты и не причинила, — сказал Лео. — Короткая остановка только пойдет лошадям на пользу. — Наклонившись, он взъерошил Энтони волосы. — Вот что, малыш… Вы с Дайлис пока погуляете, а Хлоя отдохнет немного после дурного сна…

Поцеловав Энтони в щечку, Хлоя еще раз сказала, что с ней все в порядке, затем передала малыша няньке. Ей нужно было срочно сообщить о своем видении мужчинам. Не зная точно, когда леди Эвелин с дочерьми подвергнутся опасности, Хлоя понимала, что семью Джулиана необходимо немедленно увезти из города. Поскольку сами они направлялись в Колинзмур, Хлоя подумала, что леди Эвелин с девочками будет с ними в безопасности.

— Что ты видела? — спросил Лео, как только Дайлис увела Энтони.

— Может, подождать, когда Хлоя окончательно придет в себя? — спросил Джулиан.

Она решительно покачала головой:

— Нет-нет, медлить нельзя. — Хлоя пристально посмотрела на графа. — Артур, похоже, совсем выжил из ума. Или Беатрис обезумила от ярости.

— Но что наводит тебя на такие мысли? — пробормотал Джулиан.

Хлоя на мгновение прикрыла глаза, потом решительно заявила:

— Ты должен сейчас же поехать в Лондон и привезти сюда свою мать и сестер. Немедленно. Их нужно во что бы то ни стало увезти из Лондона.

Джулиан почувствовал, как по спине его пробежали мурашки, и он вдруг понял, что сейчас, в эти мгновения, действительно верит в дар Хлои. Да, он нисколько не сомневался в том, что его близким грозит опасность.

— Хлоя, расскажи, что видела.

Немного успокоившись, она рассказала о своем видении. Граф внимательно выслушал ее, и его лицо покрылось мертвенной бледностью; казалось, он хотел что-то сказать, однако не мог произнести ни слова. Лео же, нахмурившись, пробормотал:

— Мне кажется, все ясно. Это нападение — акт слепой и бессмысленной ярости. Похоже, Джулиан, они просто решили нанести тебе самый болезненный удар.

— Но кто именно? Артур — или Беатрис? Мне думается, что они оба способны на подобную жестокость.

Взглянув на Хлою, он спросил:

— А себя ты не видела в своем видении, когда все это происходило?

Она вздохнула и покачала головой:

— Нет, не видела. Видела только место, где все случится. Думаешь, Артур знает, что его обвиняют в убийстве и государственной измене?

— Вполне вероятно, что знает, — ответил Лео. — Ты готов, Джулиан?

— Да, конечно, но…

Увидев, как вновь остекленели глаза Хлои, он пробормотал: