Бастурхан безразлично махнул рукой.

– Я подарил его кому-то из своих сотников, кажется, храброму Идбале. А, зная Идбалу, могу предположить, что сейчас этот мерчиндайзер применяет свои профессиональные навыки на его скотоводческой ферме в Монголии... Кстати, вот пример настоящего монгола! – громыхнул Бастурхан. – Храбрый воин и одновременно крепкий хозяйственник! Пребывая со мной, здесь, в великом походе, сумел создать ферму на родине, поднять ее с нуля. Ведь я помню его еще босоногим мальчишкой, который, когда я был при деньгах, за пару сигарет бегал за пять километров на почту, чтобы доставить мне свежую прессу... Однако же, хватит об этом. Включить мониторы! – приказал он, и молодой цирик, приписанный к штабу в качестве специалиста-электронщика, быстро защелкал тумблерами на специальной панели управления. Стена командного пункта, состоящая из небольших экранов, осветилась, и Повелитель вселенной вонзил жадный взгляд в центральный, самый большой экран. Чтобы хоть как-то скрасить неожиданную серость однообразных боевых действий, заключающихся в основном в очередном торжественном въезде в очередной город, что было вызвано нежеланием русских оказывать любое мало-мальски достойное сопротивление, от скуки Повелитель вынужден был перебрать немало способов управления своей победоносной армией. Первое время он принимал участие в боевых действиях лично – ездил на своем золотом мотоцикле в сопровождении охраны по линии фронта, появляясь в самых горячих точках, чтобы личным присутствием подбодрить своих воинов, усилить их боевой дух; затем ему это надоело, и Повелитель стал прибегать к другим вариантам управления войском. Например, город Пермь он брал как шахматист, играющий вслепую – именно так когда-то воевали его прославленные, не знающие электроники предки. Запретив войску пользоваться рациями, он сидел в полутемной юрте, пил кумыс, выслушивал доклады гонцов, приносивших вести с полей вживую, и отдавал соответствующие приказания, представляя картину разгоревшегося боя мысленно. Самым важным здесь было, чтобы каждый тысячник и сотник оценивал боевую обстановку на своем участке адекватно – от этого, в свою очередь, зависела адекватная оценка общей обстановки им, великим Потрясателем вселенной, непревзойденным стратегом и тактиком... Его воины тогда не подвели, справились со своей задачей блестяще, о нем же, воине номер один в галактике, нечего было и говорить. Результат: штурм Перми был начат ранним утром, а уже к обеду перед его полководческой юртой стояли на солнцепеке представители городской администрации, дожидаясь, пока закончится его послеполуденный отдых. Они поглядывали на шест с головой некогда дерзкого Тулена-Джерби, и горстями глотали валидол...

Сейчас он решил опробовать более современный вариант управления боем, приказав снабдить штабную фуру средствами электроники, а одному из воинов каждой сотни пришлось стать военным оператором и поменять свой «Моссберг» или «Панч» на видеокамеру, сигнал с которой подавался в штабную фуру Повелителя...

Сейчас сотня экранов показывала, как развиваются события в сотне мест, в которых его подразделения осуществляли свои героические прорывы. Хищным взглядом орла, оглядывающего с высоты степь в поисках неосторожно залетевшей в его владения горлицы, Бастурхан обвел глазами экраны, и его брови внезапно сомкнулись.

– Сектор «пять-семь», – скомандовал он, и цирик-электронщик, пробежав пальцами по клавиатуре, подал на центральный экран картинку с монитора, который был пятым при отсчете слева, и, соответственно, седьмым при отсчете сверху. – Это что такое? – не веря своим глазам, спросил Повелитель, обращаясь к начальнику штаба. Тот тоже всмотрелся в экран и его глаза недоверчиво расширились.

В секторе, где через городские очистные сооружения героически прорывался отряд сотника Улмясака, творилось нечто не поддающееся трезвой логической оценке: его воинов атаковали оседлавшие мотоциклы бабы. Картинка была достойна того, чтобы какой-нибудь именитый голливудский режиссер уровня Спилберга вставил ее в свой блокбастер без каких-либо купюр... Молодые девки с развевающимися по ветру волосами лихо маневрировали вокруг сотни отборных бойцов, ловко избегая прямого огневого контакта, и, как понял опытный в подобных делах Ильтей, при этом не ставили своей задачей причинение физического урона атакующей стороне. Либо это был ловкий финт русских, должный отвлечь внимание монголов от каких-то других целей, либо таким образом урусы просто хотели выиграть время, либо, к чему более всего склонялся Ильтей, это были пациентки сумасшедшего дома, сумевшие не только сбежать из заточения, перехитрив каким-то образом медицинский персонал, но и добыть мотоциклы самых разных расцветок и моделей.

Начштаба с трудом оторвался от экрана и бросил быстрый взгляд на своего заместителя, бывшего тысячника Албаута.

– Н-не могу знать... – растерянно пробормотал замначштаба. Он метнулся в угол, где сидели радисты, и тихо прошипел: – Сектор «пять-семь»... Быстро!

Молодой крепыш в наушниках сверкнул дыркой на месте двух передних верхних зубов, щелкнул тумблером аппарата связи советских времен, доставшегося Орде после взятия военного склада техники длительного хранения под Самарой, и быстро заговорил:

– «Пять-семь», «пять семь»... Вызывает ставка Повелителя... «Пять-семь», «пять-семь», немедленно выйти на связь...

– «Пять-семь» на связи... – тут же отозвался сам Улмясак, голос которого Албаут узнал, даже не смотря на искажающие его до невероятия помехи списанной советской техники.

– Что у тебя там происходит? Кто эти чертовы бабы? – спросил замнчаштаба, выхватив у воина-связиста микрофон.

– Нам удалось пленить одну из них... – В голосе Улмясака явственно прозвучали горделивые нотки. – Успели даже провести экспресс-допрос в полевых условиях...

– Короче! – рявкнул Албаут, но тут же испуганно оглянулся на своего непосредственного начальника. – Короче, Улмясак, – повторил он тише, – к твоему участку проявил интерес сам Повелитель!

– Ого!.. Короче, это женский отряд из Иваново, – торопливо заговорил Улмясак. Самодовольство в его голосе сменилось деловитостью. – Они ткачихи. Представляют собой отряд феминисток имени Марии Арбатовой... Воюют добровольно, их цели мы не до конца поняли, возможно, помешали особенности языка – у нас не очень хороший переводчик... Уточнить, кто эта Арбатова?

– Не надо пока, – поколебавшись, сказал Албаут. Он опять оглянулся и увидел приблизившегося Ильтея. – Сейчас, одну минуту, оставайся на связи... – Он зажал микрофон ладонью и вытянулся в струнку.

– Повелитель приказал взять этих сумасшедших баб живыми, – быстро проговорил начштаба. – Перебрось на помощь Улмясаку сотню Аширбака. – Заместитель кивал, продолжая зажимать микрофон. – А с той бабы на красной «Яве», которая в зеленом платье, чтоб не упало ни единой пылинки! Передай Улмясаку, что он отвечает за нее головой. Чтобы к вечеру эта чертова боевая девка была доставлена в ставку Повелителя...

Заместитель кивнул последний раз и снова обратился к сотнику:

– Короче, слушай внимательно. Среди этих амазонок есть одна в зеленом платье, она на красной «Яве»... Так вот. Чтобы эта баба...

– Ага, прорыв на шестом участке! – азартно взревел Повелитель, и по его тону можно было понять, что этот прорыв не только ничуть его не удручает, но даже радует. – Кто эти люди в камуфляже?

– Бойцы псковской десантной дивизии, – почти мгновенно отозвался заместитель начальника штаба из угла, в котором расположились связисты. Теперь он не отходил оттуда ни на шаг. – Присланы для усиления обороны города.