Монгол оторопело посмотрел на Повелителя и, дождавшись его подтверждающего кивка, скрылся за одной из матерчатых перегородок.

– Я пью «Липтон»! – прокричал ему вслед Подберезовский и устало потянулся. – Совсем замотался, – опять пожаловался он. – Бастурхан Бастурханович, вы подписали? Вот, здесь, здесь и здесь, я уже показывал. И поразборчивей, пожалуйста.

Бастурхан принял из рук невысокого монгола – главного хранителя печати – деревянную, дорогого дерева коробочку, вскрыл ее, обнажив красный бархат внутренней обивки, и достал печать. Сначала прислонив ее к специальной подушечке, он затем осторожно приложил ее к двум бумагам поочередно.

– Печать: «Бог на небе. Каган – божья мощь на земле. Повелитель скрещения планет. Печать владыки всех людей», – вслух прочитал Подберезовский и кивнул. – Все в порядке. Только все равно требуется личная подпись и еще – обязательно своей рукой – проставьте банковские реквизиты. Вот, в этих графах, я поставил галочки, где нужно... Бюрократия, знаете ли, – пояснил он недовольному Повелителю, – правила такие. Проклятый капитализм. Без бумажки не верят даже собственной маме. Ну да ничего, скоро вы наведете порядок... – бойко приговаривал он, водя пальцем по бумагам, в то время как Бастурхан расписывался в указываемых ему местах. – Отлично, – внимательно осмотрев заполненные листы, сказал он. – Должно проскочить. – Он принял из рук обслуживающего монгола дымящуюся чашку и жадно прильнул к ней губами. – Эх, хорош чаек... Настоятельно рекомендую, – обратился он к троим друзьям сразу. Словно не замечая, что те с откровенным нетерпением дожидаются, когда он исчезнет, Подберезовский опять отхлебнул тонизирующего напитка и внезапно посмотрел на Повелителя с прищуром: – Значит, все-таки надумали на Германию?

– Человек! – пораженно выдохнул тот. Не в силах сдержать эмоции, он вскочил, ошарашенно посмотрел на быстро, согласно субординации поднявшихся друзей, тут же опомнился, смущенно покашлял, делая вид, что у него запершило в горле, и резко присел – почти упал, – словно ему вдруг отказали ноги. – Садитесь, садитесь, чего вскочили... Откуда ты знаешь, что я принял решение идти на Германию? – недоверчиво спросил он продолжавшего как ни в чем не бывало сидеть и отхлебывать чаек визиря. – Это случилось сегодня ночью, когда на меня снизошло просветление, об этом еще не знает никто! Даже мои ближайшие соратники, – он указал рукой на Таджибека с Богурджи, – узнали об этом только что.

– Тоже мне секрет Полишинеля, – махнул рукой Подберезовский. – Бастурхан Бастурханович, можно мне еще кусочек пирога? Уж больно он сегодня хорошо у этого басурмана, – Подберезовский кивнул в сторону кухни, – получился... Ну хорошо, хорошо, – заметив выражение взгляда Повелителя, заторопился он, – объясняю, значит... Догадался я. Ничего сверхъестественного.

– Но как!

– Разве один умный человек не в состоянии понять ход мыслей другого умного человека, особенно если тот, второй умный человек, не такой умный, как первый, – с приятной улыбкой принялся объяснять Подберезовский, но опять нарвался на взгляд визави и, спохватившись, поспешил остановиться. – То есть, я, конечно же, совсем не имел в виду, что такой человек как вы, Повелитель, может оказаться глупее визиря, скорее наоборот, любой визирь возле вас выглядит подобно праху на сапогах воина, который...

– Короче! – рявкнул Бастурхан.

– Если короче, то я вас прекрасно понимаю. В Германии отличные скоростные дороги, которые весьма поспособствуют монгольскому блицкригу, немцы давно потеряли боевой дух и воины из них никакие, они богаты, у них...

– Отличные машины, – вставил Таджибек.

– И бытовая техника, – добавил Богурджи.

Подберезовский посмотрел на них как на несмышленышей.

– Ага, так я и думал. Вот он, господа монголы, ход ваших мыслей. Значит, вы пересядете с «Уралов» на «Мерседесы», набьете прицепы бытовой техникой и вернетесь в свои юрты разжиревшими на сосисках с пивом. Все, конец полету фантазии. Ну, разве что еще заполоните свои юрты объемистыми немецкими фрау. Так?

– Ну, так, – неохотно подтвердил Бастурхан. Его смущала ирония в голосе визиря. – К тому же Германия недавно, науськанная похожим на Фридмана Соросом, не дала нам, монголам, очередной кредит. Поэтому их канцлер должен крутить возле моей юрты динамо. И он будет крутить! – громыхнул Повелитель, подкрепляя свое обещание солидным глотком кумыса. – В дождь, снег, жару и холод! Я так сказал!

– Россия тоже отказала вам в кредите, – вкрадчиво ввернул Подберезовский. В наступившей тишине он отхлебнул чаю и обвел троих полководцев ничего не выражающим взглядом.

– Ты хочешь сказать...

– Я ничего не хочу сказать, Бастурхан Бастурханович, – приложив руку к груди, клятвенно заверил Повелителя Подберезовский. – Я маленький человек, разве я могу что-то сказать такому великому человеку, как вы. Поэтому я всего лишь говорю, что в Германии нет природных богатств. И она маленькая. Настолько маленькая, что недостойна завоевания таким большим военачальником, Повелителем звезд на небе, Повелителем еще всего чего и просто хорошим человеком, наконец... Ваша Великая Орда проскочит ее насквозь и даже не заметит. Ну, как подогретый нож протыкает пачку масла. Даже разогнаться толком не успеете.

– Ты хочешь сказать...

– Нет-нет, ничего я не хочу, извините. А то потом всех собак на меня навесите... А «Мерседесов», кстати, в России вдесятеро больше, чем в самой Германии, их производящей.

– Но там плохие дороги, – сказал, нахмурившись, Бастурхан.

– А сверхпроходимые «Уралы»? – напомнил визирь. – К тому же, насчет дорог – сильно преувеличено.

– Но ведь...

– А еще в России красивые бабы, – пресек Подберезовский попытку Повелителя возразить.

Трое переглянулись.