Внезапно в зале потемнело, раздались негромкие звуки музыки и остановившиеся старушки, прислушавшись, с удивлением опознали ее как мелодию знаменитой на весь мир песни «С днем рождения, мистер президент», которую когда-то пела со сцены Мэрилин Монро, поздравляя президента Кеннеди. Через секунду музыка стала громче, в центр зала ударили со всех сторон невидимые прожектора, и в перекрестии их ярких лучей внезапно и словно бы ниоткуда появилась сама актриса. В своем коронном белом платье, она стояла, придерживая его подол, который парашютом раздувался от бьющей снизу плотной струи воздуха.

– Эт-то еще что такое… – едва сумела прошептать ошарашенная Петровна. – Кузьминична, ущипни меня скорее.

Актриса, выждав, вступила в нужном месте голосом и музыкальная тема превратилась в полноценную песню.

Около минуты остолбеневшие старушки вовсю пялились на поющую актрису, пока, наконец, с усилием сглотнувшая Кузьминична не прошептала застывшей с раскрытым ртом подруге:

– Голограмма...

Внезапно они уловили периферийным зрением какое-то движение под потолком, и синхронно задрали головы. Вверху открылся люк и из него стало плавно опускаться какое-то сооружение на сверкающих золотом цепях.

– Господи спаси… – прошептала Кузьминична, когда разглядела, что сооружение является обычным, только опять-таки из золота, сиденьем с бортиками, какие подвешиваются на качелях, а на нем, скрестив ноги, сидит президент Подпутин. Спиной он опирался на огромный золотой полумесяц, на его лице была черная карнавальная маска, а ботинки были начищены так, что их блеск слепил старушек куда больше сверкающих всюду бриллиантов.

Поющая актриса помахала ему рукой и президент, вскинув в ответном приветствии руку, растянул губы в улыбке. Петровна торопливо перекрестилась.

Когда Мэрилин закончила свою песню, сверху раздался голос президента:

– Устал я греться, – прочувствованным мягким баритоном принялся выводить он, – у чужого огня… Но где же сердце, что полюбит меня…

Петровна перекрестилась еще раз.

Тем временем сиденье опустилось примерно до уровня человеческого роста, и президент, не дожидаясь полной его остановки, ловко, по-спортивному соскочив со словами: «Всегда быть в маске – судьба-а-а моя-а-а», – спружинил ногами и замер перед потерявшими дар речи подругами.

– Разрешите представиться, – непринужденно протянув руку, хорошо знакомым по телевизионным выступлениям голосом сказал он и порывистым движением сорвал с лица маску, – президент Подпутин.

Прожектора сосредоточили свои лучи теперь на президенте, отчего стали видны мельчайшие детали его лица, вплоть до усталых морщинок вокруг искрящихся весельем и умом глаз.

– А то… мы… не знаем… – насилу выдавила из себя Кузьминична. Как и полагается лидеру, она первой пришла в себя. Она же первой робко протянула для рукопожатия взмокшую от волнения ладонь и у нее отвалилась челюсть – ладонь стиснула воздух.

В тот же миг исчезло все разом – музыка, свет прожекторов, Мэрилин Монро, качели и морщинки вокруг глаз вместе с их владельцем. Лицо Кузьминичны приобрело глупое выражение, но очень быстро от него избавилось, ему на смену пришла зарождающаяся злость.

– Нет, вы только подумайте, – избавившись от шока, гневно начала она, – президент, а что себе позволяет! Да ведь это просто беспредел, я даже не нахожу слов, чтобы выразить…

– Неужели вы могли хоть на секунду предположить… – раздался за спинами подруг мягкий, знакомый всей стране голос, и они, вздрогнув, испуганно повернулись, – что президент России станет развлекаться подобным образом… – Увидев Подпутина, Кузьминична схватилась за сердце. – Неужели вы могли хоть на десятую ее долю заподозрить, что глава державы, обладающей пятьюдесятью процентами запасов пресной воды планеты, склонен к дешевым театральным эффектам? Конечно, это самый обычный балаган, устроенный моим двойником. И он, смею вас заверить, еще крепко от меня за свои проделки получит. – Президент протянул для рукопожатия руку.

Кузьминична, поколебавшись, робко протянула свою и опять ухватила воздух. Президент исчез.

– Я же сказал, что это дешевый балаган, – раздался знакомый всей стране голос и нервно повернувшие головы старушки увидели, что метрах в десяти от них в полу открылся люк и оттуда плавно, но быстро выезжает деревянная, под цвет пола, платформа, на которой стоит президент. Открываясь, дверцы люка упали вниз, поэтому выехавшая платформа ладно встала на освободившееся место и секундой позже паркет выглядел опять целостным, словно и не разверзались только что его потайные дверцы. Зрелище выехавшего из-под земли президента напомнило подругам сцену из фильма «Фантомас» – именно таким эффектным образом любил появляться киношный гений зла в сопровождении своих сподручных. – Неужели вы могли поверить, что президент Российской Федерации… – Говоря это, президент с доброжелательной мягкой улыбкой почти подошел к старушкам, как вдруг слева от них быстро поднялась из пола еще одна платформа, на которой стоял второй президент.

– Нет, про балаган сказал я! – возразил он, и, когда платформа встала на свое место, упруго зашагал к побледневшим подругам.

– Неужели вы могли поверить, что президент Российской Федерации… – раздалось теперь справа, и с выехавшей из пола платформы к гостьям направился третий президент. Когда из-под земли выехали еще двое, старушки попятились, стараясь держать в поле зрения пространство вокруг себя и за спиной.

– Петровна, ты контролируешь сектор от двенадцати до шести, я – от шести до двенадцати, – наконец окончательно опомнившись, решительно скомандовала Кузьминична. – Так просто им нас не взять! К бою!