– Позвольте, сударыни… – президенты остановились на полдороге, их лица выражали неподдельные огорчение и обиду, – зачем такое к нам отношение! Разве ж мы способны сделать вам что-то дурное или…

Внезапно двери Секретного зала, через которые недавно запустили подруг, распахнулись, и возникший на пороге генерал торжественно провозгласил:

– Внимание! Президент Российской Федерации, Владимир Владимирович Подпутин!

Громко заиграл гимн Российской Федерации и в зал упругим спортивным шагом вошел президент. Секундой раньше его появления пятеро других президентов быстро и бесшумно уехали вниз, под паркет. Причем, как автоматически отметили старушки, платформы оказались там, где они стояли в данный момент – похоже, весь пол огромного зала был подвижным и, аналогично мозаике, состоял сплошь из подобных платформ.

– Президент Подпутин, – подойдя к вовсю таращившимся на него подругам вплотную, объявил президент. Он протянул руку и Кузьминична, заколебавшись на мгновение, осторожно пожала сухую твердую ладонь. Секундой позже то же проделала Петровна. – Что-то не так? – нахмурился, приглядевшись к лицам подруг, президент. И видя, как замялись гостьи, предположил: – Небось, опять мои остолопы что-нибудь учудили? – Разглядев выражения физиономий не проронивших ни слова старушек, он уверился в своих подозрениях. – Ничего, они у меня еще получат, обещаю. Пробегут кросс с полной президентской выкладкой. Это мои двойники, вынужден просить у вас прощения за их недостойное поведение. Видимо, мало я их нагружаю, вот и шалят… – Несмотря на еле уловимые оттенки ворчливости, сказано это было не без оттенка некоторой гордости – как если бы отец журил бестолковых, но любимых детей. – Однако же, к делу… Присаживайтесь. – Старушки с недоумением огляделись, и президент не смог сдержать улыбки. – Извините, это уже моя оплошность. – Он негромко хлопнул в ладоши и прямо за спинами подруг из-под пола выехал двухместный диван, на который они тут же, не дожидаясь президента, и шмякнулись с размаху – их отказались держать ноги. Президент же с достоинством, не глядя, присел на бесшумно выехавшее за его спиной кресло и кивнул на появившийся из-под земли столик между их седалищами, на котором стоял запотевший графинчик с чем-то прозрачным, бутылки с лимонадом и стаканы. – Угощайтесь. Что предпочитают дамы? Водка, лимонад, сельтерская вода? Все, заметьте, отечественного производства.

– Мне бы водки… – прохрипела Кузьминична – ей вдруг отказал и голос.

– И мне, – едва слышно пискнула Петровна.

– Что ж, извольте... – Подпутин лично разлил по трем стаканам и первым поднял свой. – За Россию!

– За нее, матушку, – в унисон отозвались подруги и трое одновременно запрокинули головы...

– Вот такие дела, – закончил объяснения президент. Один графинчик к тому времени был уже благополучно опустошен. – Что вы на это скажете?

– Извините, конечно, Владимир Владимирович, но все равно, не верится как-то, – осторожно сказала раскрасневшаяся от спиртного Кузьминична. – Какие еще монголы…

– В голове не укладывается, – поддакнула не менее раскрасневшаяся Петровна.

– Они прошли уже половину России, – мрачно сказал президент.

– Но как такое могло произойти? – ахнули старушки.

– У них хорошая техника, – пояснил президент. – Наша техника. И они перемещаются по хорошим дорогам. По нашим дорогам. – Старушки переглянулись и президент заметил выражение их взглядов. – Все равно не верите, – без малейшего укора сказал он. – Что ж, извольте убедиться…

Сверху, в стороне, опустился большой экран, освещение стало умеренным, и в течение получаса подруги внимательно смотрели отснятую на видеокамеры мобильных телефонов хронику монгольского блицкрига.

– Бесчинствуют, кочевники, – подвела итог Кузьминична. – Но почему мы ничего такого не слышали, если они уже чуть не цельный год по России колобродят?

– Потому, что вся информация по нашествию монголов засекречена, – пояснил президент. – Чтобы не волновать москвичей. Однако, дело зашло слишком далеко, на данный момент они уже представляют угрозу непосредственно для столицы.

– Москву не отдадим, – твердо сказала Кузьминична.

– Ни пяди московской землицы от нас не получат, – подтвердила Петровна. – Мы тут верховодим. – Она вдруг осеклась, посмотрела на подругу и та кивнула. – После вас, конечно, Владимир Владимирович, тут без базаров.

– А раз так, – сказал Подпутин, – позвольте перейти к конкретике. Сейчас вы будете посвящены в план спасения Отечества. И в этом деле вам, уважаемые дамы, предстоит сыграть весьма ответственную роль.

– Все что угодно, – твердо сказала Петровна.

– Что от нас требуется? – деловито спросила Кузьминична.

– Сначала нужно договориться о неразглашении, – сказал президент.

– Типа от нас требуется дать подписку? – спросила Петровна.

– Да.

– Век воли не видать, – сказала Кузьминична.

– Не видать, – эхом подтвердила Петровна. – Этого достаточно?

– Вполне, – сказал президент.

– Так что от нас требуется? – повторила Кузьминична.

– Попробовать себя в качестве козлов-провокаторов.

Старухи не сговариваясь вскочили и из рукава Кузьминичны выскользнула не обнаруженная прапорщицей вязальная спица.

– Знаете, Владимир Владимирович… – зажав спицу между пальцами и выставив ее в сторону президента, начала она на повышенных нотах, на манер уголовников, искусственно вгоняющих себя в состояние истерики перед предстоящей схваткой, – вы, конечно, человек авторитетный, но…

– Но за козлов и ответить можно! – закончила Петровна.

– Простите, не хотел вас обидеть, – сказал Подпутин. Он по-прежнему сидел в кресле, но опытные подруги видели, как напряглось его тренированное тело, готовое в любой момент дать любому надлежащий отпор. – Возможно, вас покоробила формулировка, но это давно устоявшееся профессиональное выражение, прошу не принимать это на свой счет.

Старухи переглянулись.

– Ладно, проехали, – буркнула Кузьминична, первой опускаясь на диван. – Объясните толком, что это за козлы такие.