И льдинки опять зазвенели.

Что ни говори, а самая обычная жизнь зачастую снабжает нас такими сюжетами, что музы, вдохновлявшие классиков, могут спокойно идти на пенсию. По нетрудоспособности. Взять хоть последний эпизод из жизни нашей семьи — покупку шубы. Любой Шекспир от зависти удавится! Гарантирую!

История эта началась в первых числах сентября, когда мы с Леной заскочили в хозяйственный магазин на Большой Академической. Нужен был «яхтный» лак для дачи. Там на солнечной стороне домика вагонка стала темнеть, и ситуация требовала немедленного вмешательства. Да и то сказать, пинотекс продержался почти двадцать лет, пришел черед его чем-нибудь сверху перекрыть. Лак был только паркетный, и для наружного покрытия мы его брать не стали. Зато в магазине появился новый отдел, торгующий одеждой. Мы удивились, конечно, но носы внутрь сунули. Сначала ничего интересного не увидели. Собирались уже отчаливать, но тут…

Их Кошачье Величество поставило торчком ушки и выгнуло спинку. Я отследил направление застывшего взгляда — в дальнем углу зала на вешалке в окружении блузок, жакетов, курток и пуховиков висела короткая песцовая шубка. И мне стало ясно, что именно этот цвет и фасон нужны нам отныне для поддержки гармонии чувств и сохранения семейного счастья.

Вот только, похоже, все окрестные кумушки сбежались знакомиться с ассортиментом, и к прилавку разноцветной гусеницей вытянулась очередь. Да и настроение у моей женушки было не для помурлыкать, а совсем даже — для поцарапаться. Сделав три полных круга по маршруту: вешалка с шубкой — муж в конце очереди — продавщица в ее начале, Лена решительно дернула меня за рукав.

— Пошли отсюда! Эта корова по часу с каждым покупателем возится! Мы до зимы здесь проторчим! — прошипела жена мне на ухо.

— Давай еще минут пять подождем, может, дело быстрее пойдет.

Теперь кругов насчитывалось семь. Лена буквально разрывалась между внезапно возникшей страстью и врожденным чувством долга. Шубка звала ее в меховые объятия, а долго стоять в очереди мы не могли. Внутренняя борьба длилась меньше трех минут. Страсть капитулировала.

Вышли из магазина мы с высоко поднятой головой. Одной на двоих, поскольку моя-то как раз была низко опущена. Пока шли к машине, Лена успела прочесть целую лекцию по основам рыночных отношений. За считаные секунды она водрузила на щит принцип «ПОКУПАТЕЛЬ всегда прав» и подняла его на недосягаемую высоту. Мне оставалось только слушать и кивать головой.

Вообще-то обычно я не так покладист, иной раз могу и поворчать, даже вспылить. Но здесь — особый случай. Можно сказать, чрезвычайное стечение обстоятельств! Во-первых, у моей благоверной близился «женский день», а в это время она всегда излишне раздражительна. Во-вторых, нам действительно нужно было успеть проскочить на дачу до начала вечерней пробки. Иначе возникала опасность проторчать на шоссе до ночи. А часы уже показывали половину пятого.

По улице Космодемьянских мы быстро домчались до порядком загруженной Ленинградки. И потом почти полтора часа, до самой бетонки, [1] где ее наша Рогачевка пересекает, я вынужден был слушать возмущенные рассуждения о том, как плохо работает наша сфера обслуживания в целом и магазины в частности, как медлительны и бестолковы бывают некоторые толстые продавщицы промтоварных отделов.

На мой вкус, женщина была вовсе не толстой, да и трудилась она довольно споро, но эти мысли я, разумеется, держал при себе. Зачем нарываться на неприятности? Я сочувственно кивал, бросал примирительные реплики, старался хоть немного успокоить. Честно говоря, в случившемся была и моя вина. Стартовали мы в тот день на час позже обычного, потому что я увлекся работой и не уследил за временем. Просто жена слишком хорошо ко мне относится, вот и злится на ни в чем не повинную продавщицу.

За бетонкой Рогачевское шоссе было совершенно свободным, и Лена успокоилась. Теперь мы при любом раскладе успевали к сроку. На дачу наша «пятнашка» [2] прибыла в седьмом часу вечера. До захода солнца мы еще успели сделать много полезного: полить грядки, помыть изнутри и снаружи машину, подкрасить в одном месте забор, поправить дуги помидорного парника.

Все-таки какое же это чудо — все эти полиэтиленовые пленки, лутрасилы, пластиковые дуги, химикаты и инсектициды! Насколько они облегчают жизнь огородника! Вот если бы еще не кислотные дожди, было бы совсем здорово. Еще каких-нибудь пятьдесят лет назад огурцы в Подмосковье росли до сентября на открытых грядках, а сейчас их от каждой капли укрывать приходится.

К вечеру мы заперли калитку на замок, выключили в доме свет и спустились в подвал. Собственно, ради этого подвала мы сюда и приехали. Ведь сегодня полнолуние, а мы с женой — оборотни. Хорошо это или плохо? Как посмотреть!

Начнем с хорошего: мы можем жить до тысячи лет, если будем вести себя аккуратно, — биологические часы тикают, только пока мы пребываем в своем зверином обличье. И, если исключить произвольные превращения, за пять лет набегает всего месяц «животного» существования. То есть за тысячу человеческих лет мы проживаем семнадцать «звериных» — нормальную среднюю жизнь волка, медведя, тигра или другого подобного животного. Возможно, где-то по земным просторам бродят оборотни-мамонты, которые помнят еще неандертальцев, но мне за двести пятьдесят шесть лет жизни такие не встречались. Лена младше меня почти на два столетия, хотя навскидку все присваивают нам вполне корректные три-четыре года разницы. В ее пользу, разумеется.

Но есть и минусы. Каждую четверть века нам приходится резко менять свою жизнь, обрывая «человеческие» связи, и начинать все с чистого листа. Изменить при этом требуется не только место жительства и круг общения. Приходится обзаводиться новыми вкусами и привычками, стилем поведения, даже словарным запасом. А сколько новых документов требуется! И с каждым разом все больше! Хорошо хоть община у нас дружная, помогает обустраиваться всем, кто ведет себя прилично и не создает проблем коллегам. Я уже привык к такому положению дел, а для Лены это пока в новинку. Она до сих пор иногда порывается связаться со своими школьными подругами. Норовит то письма им написать, то по телефону позвонить. Потом плачет в подушку до полуночи.