— Хоули говорит, что на вашей стороне такие люди, от которых вам будет только вред, — сказал сэр Джеймс. — Он говорит, что от этого банкира Булстрода вам будет только вред.

— И если вас забросают тухлыми яйцами, — вставила миссис Кэдуолледер, то добрая половина их будет предназначена главе вашего комитета. Боже великий! Вы представьте себе, каково это: выдерживать град тухлых яиц во имя неверных идей. И помнится, что-то рассказывали о том, как одного кандидата торжественно понесли в кресле, да и вывалили нарочно в мусорную яму.

— Тухлые яйца — пустяки в сравнении с тем, как они выискивают каждую прореху в наших ризах, — заметил мистер Кэдуолледер. — Признаюсь, я бы трусил, если бы нам, духовным лицам, приходилось ораторствовать на собраниях, чтобы получить приход. А ну как они перечислят все дни, когда я удил рыбу! Честное слово, по-моему, истина бьет больнее, чем даже камни.

— Короче говоря, — подхватил сэр Джеймс, — тот, кто намерен заняться политикой, должен быть готов нести последствия. И должен поставить себя выше клеветы и злословия.

— Дорогой Четтем, все это очень мило, — знаете ли, — сказал мистер Брук. — Но как можно поставить себя выше клеветы? Почитайте в истории про остракизм, преследования, мученичество, ну и так далее. Они неизбежно выпадали на долю самых лучших людей, знаете ли. Но как говорит Гораций? Fiat justitia, ruat… [137] Что-то в этом духе.

— Совершенно верно, — ответил сэр Джеймс с редкой для себя горячностью. — Я считаю, что стоять выше клеветы — значит быть в состоянии доказать ее лживость.

— И что это за мученичество — оплачивать собственные счета! — заметила миссис Кэдуолледер.

Однако мистер Брук был особенно задет осуждением, которого не сумел скрыть сэр Джеймс.

— Знаете ли, Четтем, — сказал он вставая и, взяв цилиндр, оперся на трость, — у нас с вами разные системы. По-вашему, на фермы надо расходовать как можно больше. Я не утверждаю, что моя система самая лучшая при всех обстоятельствах. При всех обстоятельствах, знаете ли.

— Время от времени необходимо производить новую оценку, — сказал сэр Джеймс. — Отдельные починки, конечно, не мешают, но я считаю, что верная оценка важней всего. А как по-вашему, Кэдуолледер?

— Я согласен с вами. На месте Брука я, чтобы сразу заткнуть «Рупор», непременно пригласил бы Гарта для новой оценки ферм и дал бы ему полную свободу в отношении ворот и прочих починок. Таков мой взгляд на политическую ситуацию, — закончил мистер Кэдуолледер, заложил большие пальцы в прорези жилета и, посмеиваясь, посмотрел на мистера Брука.

— Я ничего не люблю делать напоказ, знаете ли, — сказал мистер Брук. Но назовите мне другого землевладельца, который так легко мирился бы с задержками арендной платы. Я своих старых арендаторов не выгоняю. Я очень мягок, разрешите вам сказать, очень мягок. У меня свои идеи, знаете ли, и я от них не отступаю. А в таких случаях человеку непременно приписывают эксцентричность, непоследовательность, ну и так далее. Если я изменю свою систему, то только в соответствии с моими идеями.

Тут мистер Брук припомнил, что забыл отправить срочный пакет, и поспешил откланяться.

— Мне не хотелось еще больше раздражать Брука, — сказал сэр Джеймс. — Я вижу, он задет. Но то, что он говорил о своих старых арендаторах… На нынешних условиях никакой новый арендатор эти фермы не возьмет.

— Мне кажется, его мало-помалу удастся убедить, — сказал мистер Кэдуолледер. — Но ты тянула в одну сторону, Элинор, а мы в другую. Ты пугала его расходами, а мы пытались напугать его, чтобы он пошел на новые расходы. Пусть попробует добиться популярности и увидит, какой помехой явится его репутация скупого помещика. «Мидлмарчский пионер», Ладислав и речи, которые Брук намерен держать перед мидлмарчскими избирателями, — это все пустяки. Важно, чтобы моим типтоновским прихожанам жилось сносно.

— Прости, но это вы тянули не в ту сторону, — объявила миссис Кэдуолледер. — Вам надо было показать ему, сколько он теряет оттого, что не заботится об арендаторах, вот тогда бы мы объединили усилия. Если вы позволите ему оседлать политического конька, ничего хорошего не выйдет. Это вам не дома на палочках скакать и называть их идеями.

Сэр Джеймс Четтем не был особенно изобретательным, но его стремление «воздействовать на Брука» в сочетании с неизменной верой в благодетельное влияние Доротеи помогли ему измыслить небольшой план — под предлогом легкого нездоровья Селии пригласить Доротею (одну) во Фрешит-Холл, а по дороге завезти ее в Типтон-Грейндж, предварительно рассказав ей обо всем, к чему привела система мистера Брука в управлении поместьем.

И вот однажды в четыре часа, когда мистер Брук и Ладислав сидели в библиотеке, дверь отворилась и слуга доложил о миссис Кейсобон.