Если он обладает хотя бы частью моей боевитости и хитрости, то мы ещё попотеем.

— Вот он! — воскликнул я, когда из пелены снегопада выступила тёмно-серая стена Лабиринта, и стал виден идущий вдоль неё высокий человек в боевом костюме и с рюкзаком за спиной.

Я дал нагрузку на зрительные импланты, увидел, что дубль обернулся, заметил улыбку на тонких губах, маленький шрам на щеке. И тут меня вновь толкнуло внутри черепа, да так сильно, что я едва не шлёпнулся на спину, перед глазами закружились снежинки.

Когда я вновь глянул в сторону Лабиринта, дубля там не было.

— Он вошёл внутрь, — сказал Синдбад. — Отлично. Я буду стеречь его тут, а вы отправляйтесь на поиски выхода. Не думаю, что он с ходу найдёт короткую дорогу и доберётся туда быстрее вас.

— Погоди… Я попробую нащупать его, — и я напрягся, сканируя пространство перед собой.

По прямой от меня до дубля было метров триста — плевое расстояние для моих имплантов, но через внешнюю стенку Лабиринта не смогли пробиться ни радары, ни датчик движения, ни прочие вмонтированные в мой организм устройства.

Все они показали сплошное белое пятно, столь же информативное, как книга без букв.

— Не получается, — пробормотал я и тут уловил некое движение в стороне Соснового Бора.

Кто-то достаточно сильный и умелый, чтобы прятаться даже от проводника, шагал прямо к нам. И вряд ли это были спешившие нам на помощь белокрылые ангелы из молитв Колючего.

— Очередь туда! — Я сбросил на главный имплант Синдбада координаты сектора обстрела, и он не стал ничего спрашивать, просто развернулся, и «карташ» в его руках заплевался огнём.

Вспышка, другая, звяканье пули, наткнувшейся на препятствие, — и это там, где на первый взгляд нет ничего, кроме снежинок. Затем несмелое колыхание воздуха, и из белёсого марева выступают три фигуры в одинаковых боевых костюмах и шлемах. И мне не надо было гадать или вглядываться, чтобы понять, кто это — узловики, возглавляемые настырным братом Рихардом.

Надо же, сумели отбиться от Циклопа, хоть и потеряли нескольких своих, плюс как-то узнали, куда мы подевались, и отважно сунулись в Сосновый Бор, где влияние Ордена куда слабее, чем даже в Москве.

Тут правят бал военные и Дьякон.

Синдбад дал ещё одну очередь, но рыцари не позволили так легко себя перестрелять. Они попадали наземь, но почти тут же вскочили и бросились к нам, уже не скрываясь. И я понял, что мы не выстоим — «мегера», «Страйк» и «карташ» против трёх армганов.

У них преимущество в дальнобойности, по крайней мере передо мной и Колючим, и нивелировать его нечем.

— Вот подонки… — Я шлёпнулся в смешанную со снегом грязь, перекатился в сторону, хотя понимал, что в меня узловики будут стрелять только в самом крайнем случае.

Сначала они выведут из строя моих спутников…

Если мы немедленно не уйдём из зоны обстрела. На то, чтобы убежать, шансов у нас нет, а укрытий рядом не наблюдается. Хотя постойте, одно есть, и до него рукой подать…

— Уходим в Лабиринт! — предложил я.

Колючий посмотрел на меня с ужасом, а Синдбад гаркнул злобно и раздражённо:

— Ты что, с ума сошёл!?

— А ты что, желаешь остаться тут, под выстрелами рыцарей, и просто сдохнуть?

Он хотел ответить, но прошедший над самой головой луч армгана заставил Синдбада пригнуться и вжаться в землю. Вместо связного ответа получилось невнятное ругательство, закончившееся чем-то вроде: «Хрен с тобой, давай в Лабиринт».

— Вы что, серьёзно? — осведомился Колючий. — После всего, что о нём болтают?

— Мы очень серьёзны, так же как те дяди с узлом на броне, — отозвался я, не забывая постреливать в сторону брата Рихарда и его бойцов: понятно, что из «Страйка» попасть на таком расстоянии нереально, но нужно хотя бы держать врага в напряжении. — Здесь нас ждёт смерть стопроцентная, с гарантией, а внутри — вероятная, ведь кто-то же из Лабиринта вышел?

— Да… безумцем. — Мальчишка вздрогнул.

— Ну вот, заодно и проверим, есть ли у нас, с чего сходить… — Я выцелил одного из «палачей», но броню его не пробил. — Всё, времени нет! Ровно три секунды на огневую подготовку, а затем рывок… Начали!

Изображённый нами огневой шквал выглядел, честно говоря, жалко, но он заставил узловиков залечь и на несколько секунд выбыть из игры. Так что они проморгали тот момент, когда мы вскочили и на максимальной скорости помчались к гостеприимно открытому входу в Лабиринт.

Честно говоря, я давненько так не бегал — вкладывая в рывок все силы, не оставляя ничего на потом.

В груди трещало и сипело, сердце моталось внутри, точно огромный маятник, пот тёк по спине, лицу, животу, даже в ботинках, как мне казалось, хлюпало. Мышцы судорожно сокращались, хрустели колени, но проклятая дыра в стене автонов приближалась нестерпимо медленно.