Шрифт:
– Боюсь, что долго. Вот если бы мы успели поставить ее в очаг до полудня, тогда другое дело. А то ведь управились только в первом часу…
– Как в первом часу?! – подскочил Леша. – Батюшки мои…
– Что случилось? – перепугался дон Куркурузо.
– Ох и нахлобучка мне будет! И вполне заслуженная… Мама думает, что я ушел ненадолго в сад, а теперь даже к обеду не успею… Позвоните, пожалуйста, Бочкину, чтобы скорее приплыл за мной!
– Ай-яй-яй… – встревожился и дон Куркурузо. Засеменил к телефону. Леша вслед ему спросил:
– Можно, я вымою под краном ноги? А то если появлюсь дома с опозданием, да еще в таком виде…
Ноги у Леши почти до колен были в подсохшей глине.
Дон Куркурузо оглянулся. Взялся за кончик носа. Помигал своими зелеными добрыми глазками.
– Знаете что… Вы мне так замечательно помогли с колпаком! Я вам тоже сделаю подарок!
Он прищурился, пошептал и щелкнул пальцами. И на ногах у Леши вместо глины появились сапожки!
Они были из серой узорчатой замши, с отворотами. Вроде мушкетерских, но маленькие и очень легкие. Отвороты свободно болтались вокруг ног, но сами сапожки охватывали ноги плотно и удобно. У них были красные каблучки. Но самое главное – на них блестели золотистые шпоры-звездочки.
– Ух ты… – прошептал Леша, переступая и позванивая шпорами.
– Это семимильные сапоги. Вам надо представить то место, где вы хотите оказаться, и скомандовать: «Шагом марш!» И вмиг будете, где пожелали.
– Правда? Значит, я не опоздаю к обеду!
– Ни в коем случае… Только, к сожалению, сапоги одноразовые. Носить вы их сможете сколько угодно, но волшебства больше не будет. И лучше не старайтесь его вернуть. Даже вашим «Чоки-чоком»…
– А что будет, если попробую? – опасливо спросил Леша.
– Всякое может случиться. Могут развалиться. А не исключено, что и удерут куда-нибудь. Одни, без хозяина…
– Ладно, я не буду…
– Очень хорошо. А когда мы сможем увидеться с вами опять? Ведь наше дело не закончено.
– Завтра утром!
– Прекрасно. Корова к тому времени остынет, и я покрою ее белой краской. А вам останется нанести узоры.
– Только позвоните, пожалуйста, Бочкину, чтобы Проша пригнал поезд к моему дому.
– Можете не беспокоиться. Всего вам самого доброго. До встречи.
Леша закрыл глаза. Представил, что он в саду, у своего окошка.
– Шагом марш!
Он думал, что его завертит, понесет по воздуху в стремительном полете. Но только на секунду закружилась голова. И когда он опять поглядел перед собой, увидел знакомое окно, а в нем – Дашу.
– Лешка! Откуда ты свалился?
– Прямо о т т у д а…
– Мама уже спрашивала: «Где его носит?»
– Сильно волнуется?
– Пока не очень… Ой, Леш, откуда у тебя такие сапоги?
Леша через подоконник забрался в комнату. Похвастался сапожками перед Дашей и спрятал их под кровать. А потом начал подробный рассказ про дона Куркурузо и глиняную корову.
Даша слушала, удивлялась и завидовала. Но все же главным образом ее интересовали сапожки.
– Надень еще раз. Ну, пожалуйста!
Леша надел. Прошелся, постукивая каблучками, позванивая золотистыми звездочками.
– Подожди-ка! – Даша, поджав забинтованную ногу, припрыгала к шкафу, достала оттуда мамин красный платок с бахромой. – Вот, возьми плащ. И еще надо шпагу…
Леша охотно надел через плечо свой узкий пластмассовый меч в красных ножнах.
– Теперь ты прямо настоящий принц! Можно будет сделать костюм для новогоднего карнавала.
– Ага… Только мама скажет: откуда сапоги? Рассказывать про Астралию, что ли? Она знаешь как заволнуется! «Куда это вы ездите, в чужую страну!»
– Можно сказать, что Ыхало подарило, – нашлась Даша.
– А кто говорил, что обманывать нехорошо? – поддел Леша.
– Ну, тогда… Ыхало вернется, мы с ним посоветуемся.
– Да, насчет Ыхала новости! – спохватился Леша. И принялся рассказывать, как дон Куркурузо звонил на Луну.
Даша очень обрадовалась, что с Ыхалом и Лунчиком все в порядке.
– А этот дон Кукуруза, видимо, замечательный волшебник!
– Кур-ку-рузо!.. Конечно, замечательный. Он обещал тебе лекарство для ноги… Ох, а я забыл! Но завтра обязательно привезу…
Продолжение сплошного колдовства
На следующий день мама уехала на дачу к своей подруге. Сказала, что до вечера. Велела хозяйничать дома папе. А папа сказал, что пусть хозяйничают дети – не маленькие. Сам же папа засел в мастерской: он работал над новой картиной «Облачное небо и птицы над старой мельницей в ветреный вечер».