«Может, потому и называется «Астралия»?» – мелькнуло у Леши. А еще ему вспомнились стеклянные пробки Евсея Федотыча…

Минуты две все смотрели молча. Потом дон Куркурузо произнес довольно торжественным тоном:

– Вы видите перед собой центральную область нашей страны. Эта гора называется Гора. На ней – столица. Имя столицы – Горнавер. То есть «город на вершине». И венчает столицу дворец его величества…

Над дворцом тихо проплыло круглое светлое пятнышко. И Леша разглядел, что это тетушка Ихтилена.

– Мы там побываем? – шепотом спросил Леша.

– Разумеется. Я уверен, Леша, что вас там давно ждут. Вам следует отправиться немедленно…

– Но… – Как ни прекрасна была сказка, однако Леша не забывал про свой дом. И про маму. Она вернется от подруги, а сына нет дома. Вот будет тарарам! – Авдей Казимирович, это же далеко. Когда же я вернусь? И вообще… сейчас ночь или день?

– Ночь скоро кончится, – объяснил дон Куркурузо. – А насчет того, когда вы вернетесь… Да, вы правы. Следует принять меры. Идемте…

Он взял слегка оробевшего Лешу за плечо и привел снова в свою комнату-пещеру. Сейчас в ней было полутемно. От луны падали сквозь окна в потолке голубые лучи. Мерцали блики на ретортах и стеклянных призмах приборов.

Между рогами коровы по-прежнему горел белый огонек. Маг Гран-Палтус дон Куркурузо подвел Лешу к непонятному сооружению из металлических труб, зеркал и блестящих дисков. Посреди этого механизма неторопливо и звучно щелкал маятник. От машины пахло кислой медью и пластиковой изоляцией.

Маг поставил Лешу между двух квадратных зеркал размером с газетный лист. Пошевелил зеркала на шарнирах.

– Не бойтесь…

Но Леша все-таки боялся. Очень уж таинственно и непонятно все это было.

Дон Куркурузо отступил назад, вскинул вылезшие из рукавов руки и тонко возгласил:

– Темпос мораторис! Квинта-пинта, темпос регулярус!

Маятник замер, пропустил несколько тактов и защелкал снова.

«А дальше что?» – с опаской подумал Леша.

Дон Куркурузо уже обыкновенным голосом сказал:

– Это приставка-регулятор моей машины времени. Я ввел тебя в среду действия стабилизирующего темпорального поля. Короче говоря, с этой поры ты можешь быть в Астралин сколько угодно времени, а домой будешь возвращаться всегда через пять минут после ухода.

– Правда?! – возликовал Леша.

– Чистейшая правда. И маме уже не придется волноваться из-за тебя… – Дон Куркурузо как-то незаметно начал говорить Леше «ты». – Старайся только не набить здесь синяков и шишек.

– Да из-за шишек мама не волнуется, привыкла… Ой…

– Что такое?

– Авдей Казимирович! А если я буду не один? С Дашей или еще с кем-нибудь?

– Ты подержишь их за руку, и они станут обладать тем же свойством. Но это будет п о т о м. А теперь тебе следует идти в столицу, не дожидаясь никаких спутников. Такое у нынешней сказки условие.

– А вы… разве не пойдете со мной?

– Я пока не могу. Необходимо навести порядок в лаборатории и сделать одну срочную работу.

Леша с надеждой глянул на Бочкина и на Лилипута. Лилипут виновато шевельнул хвостом. А Бочкин объяснил:

– Нам пора на станцию. Я боюсь оставлять Прошу одного надолго, он все-таки пока без диплома.

«Ничего не поделаешь», – понял Леша.

Конечно, жутковато ему было. Идти одному в незнакомую страну, да еще ночью. Хоть и светлая она была, а все-таки ночь. Дорога пойдет через леса, а там мало ли что… Может, и Людоедов шатается неподалеку… Но с другой стороны, в новую сказку хотелось очень-очень. И Леша даже не знал, от чего больше замирает душа: от страха или от желания. И кроме того, он чувствовал: в этом волшебном пространстве действуют свои законы и они велят ему идти. Если не пойдет, в сказке может опять что-нибудь нарушиться. А разве для этого он, Леша Пеночкин, здесь появился?

Дон Куркурузо, Бочкин и Лилипут проводили Лешу до берега. Здесь начиналась каменистая дорожка.

Дон Куркурузо объяснил:

– Сначала она пойдет около воды, потом свернет в кусты, затем соединится со старой мощеной дорогой, которая поведет в гору. По ней и шагай. Смелее.

Легко говорить «смелее». У Леши – мурашки по коже. «Даже рогатку с собой не взял», – подумал он. И решил рассердиться на себя за боязливость. Топнул каблуком. Шпора весело зазвенела. Это придало Леше храбрости.