— Бездна политеса, не правда ли? — Зайос улыбнулся Тефари, потом перевёл взгляд на капитана. — Слышь, Капля или как там ещё! Я начальник охраны, а не секретарь. Если тебе это нужно, оторви свою главную извилину от стула и попробуй привлечь внимание командора сам.

— Не понял. Ты на что-то намекаешь, Рогач?

— Не люблю намёки. Я скажу прямым текстом: если ты хочешь помешать разговору Сухтала с Эйрас, действуй сам. А мне сразу после обеда рисковать здоровьем неохота.

— Эйрас? Это которая Игла? Некромант?

— Она самая. Неужели её можно с кем-то спутать?

Капля смачно плюнул, пронзая спину Эйрас неприятным взглядом. Страх, ненависть и злоба в один и тот же миг… чего уж тут приятного?

— Черноуст, — процедил капитан. — Чтоб ей сгореть!

— Вот уж вряд ли, — Непоседа ответила взглядом на взгляд, поймав внимание Капли и отчётливо полыхнув запертым в зрачках пламенем. — Если дойдёт до этого, ты сгоришь существенно раньше неё.

— Ух ты, прямо напугала!

— Не спорь с дуболобым, подруга, — посоветовала Луэн. — У него воображалки не хватит понять твои угрозы. Лучше оставь его мне.

— Что-то много вокруг наглых баб развелось.

— Это всего лишь отражения, дуболобый. Хамство — оно как плевок против ветра. Непременно вернётся к плюющему.

— Не понял. Ты что, на драку напрашиваешься?

— Угадал. Мне после обеда размяться охота. Не поработаешь манекеном?

— Щёки-то не надувай. А то проколю, не обрадуешься!

— Одни момент, уважаемые задиры, — Зайос тихо улыбался чему-то. — Драка должна идти по правилам, в присутствии целителя и не до смерти. Победителя в смертельном поединке казнят.

— Да сколько угодно, — бросила Луэн. — Я собираюсь проучить его, а не зарезать.

— Ух ты, какие мы грозные!

— Вот и ладушки, — Рогач встал. — Пойдём, поищем целителя.

— Не нужно никого искать, — сказала Тефари, поднимаясь. — Я уже вызвала Копоть, через минуту она вернётся. Практика пойдёт ей на пользу.

— Вызвала? Как?

— Телепатически.

— Ага. Что ж, подождём…

— Зайос. На два слова.

Как оказалось, командор тоже подмечал, что творится у него за спиной. Рогач поднялся, подошёл к Сухталу и Эйрас. О чём они говорили, Непоседа не слышала: не с её куцым умением было проникнуть сквозь отсекающие звуки, мысли и вообще всё, кроме лучей света, мёртвые щиты. Но какие бы распоряжения ни получил Зайос, много времени это не заняло.

— Отбой, — сказал он, вернувшись к столу. — Драка отменяется.

— А жаль, — вздохнула Луэн.

— Широка спина у командора, — усмехнулся Капля. — Или это не он постарался, а черноуст?

Рогач посмотрел на капитана, как на пятно от соуса на белоснежной скатерти.

— Сухтал велел, дословно: "Если этот посланец продолжит гнать волну, займись им лично". А Эйрас заметила, что не сомневается в двух вещах. Первое — в способностях её учениц. Второе — в том, что важно не только проявлять… способности, но и знать, когда такое проявление будет неуместно. Ещё одна фраза дословно: "Хозяева Белой Крепости и Воющей Цитадели в ссоре. Всё, что не служит их примирению, назову неразумным".

Зайос умолк, и никто ему не возразил.

Даже если капитан был о себе очень высокого мнения, скрестить клинки с мастером Школы Нарш ему явно не хотелось. Что же до Луэн и Тефари… Эйрас могла простить многое, но всепрощающей её не назвал бы даже слепец. А в её личном списке непростительных вещей почётное первое место занимала сознательно совершаемая глупость.

Непоседа кстати вспомнила одну из сентенций Устэра:

— Люди хотят дружить только с достойными, но часто забывают: вражда и дружба — две кромки одного клинка. Если враги человека слабы и ничтожны, что сказать о нём? Только одно: среди его друзей также, очевидно, не сыскать ни сильных, ни смелых, ни умных.

"Да. Луэн могла бы пустить капитану кровь. Унизить. Обозлить. Но зачем Горке — или мне, коли на то пошло — такой враг, как Капля? Устэр прав: человек, не стоящий дружбы, и врагом будет неважным. Вот кто-нибудь вроде Зайоса — это дело другое…

Хотя с такими, как он, лучше, конечно, дружить".

Цитадель и дом

Полёт — это как падение. Только хорошо контролируемое.

Икар

— Вы понимаете, что состояние кризиса — оружие… обоюдоострое?

— Понимаю, — процедила Реника.

Бочаг покачал головой, и это стало последней каплей.

— Да что вы все ко мне цепляетесь?! Вы что, думаете, это фальшивое сочувствие улучшит наши отношения или облегчит мою задачу? Да хоть бы оно даже было совершенно искренним, это сочувствие! Мне-то какое дело? Вы добьётесь только одного: под зельем я с лёгкостью наговорю такого, что потом стану стыдиться собственных слов, даже понимая, чем они вызваны! Не лезьте, если не хотите огрести по полной программе! Не лезьте! Слышите?!!

— Слышу, конечно. И стыдиться тут нечего. Если человека опоить алхимическими препаратами, он не обязан быть адекватным. Мне просто кажется сомнительным метод, и только.