И таким застала его вернувшаяся Тереза, которая принесла с собой какой-то тюбик.

– Вижу, тебе и впрямь получше, – заметила она. – Сейчас мы еще закрепим это состояние.

– Что за снадобье ты откопала?

Тереза подняла указательный палец.

– Это хорошее средство. Гель от ожогов. Недели две назад я тоже обварилась кипятком, вот здесь, – показала она едва заметное пятнышко на тыльной стороне левой кисти. – Волдыри вскочили. Пришлось сходить в аптеку. Там мне и посоветовали приобрести этот гель. Вернувшись домой, я намазала на ночь место ожога, и что ты думаешь?.. – с нотками торжества в голосе произнесла она.

Брюс пожал плечами, всем своим видом показывая, что ничего не может сказать по данному поводу.

– К утру практически все прошло! – воскликнула Тереза.

Однако Брюс скептически усмехнулся.

– Не может быть.

Она с оскорбленным видом засопела.

– Как не может, если было!

Брюс поднял ладони.

– Хорошо, хорошо, только не сердись.

– У меня даже в мыслях нет. Просто не люблю, когда мне не верят.

Взяв у нее тюбик, Брюс повертел его в руках.

– И что ты предлагаешь мне намазать? Рот? Ведь я не руку ошпарил!

В глазах Терезы на миг возникло обескураженное выражение. Вероятно, отправившись за гелем, она не задумалась над способом его применения.

– Хм… верно. – Однако сдаваться Тереза явно не собиралась, потому что тут же велела: – Ну-ка открой рот!

Брюс рассмеялся.

– Послушай, у меня уже все прошло, ничего не жжет, я в полном порядке.

– Да? А это что?

Неожиданно Тереза взяла его за подбородок и заставила поднять лицо к свету.

– Ну и что там? – спросил Брюс.

– Почти вся нижняя губа обожжена! Просто пылает. Не двигайся, сейчас я смажу ее гелем.

– Не нужно! Зачем? Говорю тебе, в этом нет необходимости.

Но Тереза уже отвинчивала колпачок. Когда она нанесла на палец немного прозрачной голубоватой мази, Брюс сразу притих, сообразив, что сейчас произойдет.

Тем временем, не обращая внимания на внезапную перемену в его поведении – как прежде игнорировала протесты, – Тереза вновь тронула его за подбородок и принялась осторожно смазывать гелем правый уголок рта и часть нижней губы.

Брюс застыл, всецело отдавшись волшебным ощущениям. Тереза была так близко, что он чувствовал чудесный запах ее волос. Она почти невесомо прикасалась к губам Брюса, даже не подозревая, какую бурю эмоций вызвала в его душе своими обычными с виду действиями.

Таковыми они были бы для любого человека, кроме Брюса. Он воспринимал их как нечто особенное, драгоценное. И сейчас идея применения геля больше не казалась ему надуманной. Напротив, он не прочь был максимально продлить лечебную процедуру.

Однако рано или поздно все кончается, завершился и этот процесс – к большому сожалению Брюса.

Но неожиданно, словно решив дать ему утешительный приз, Тереза на миг придвинулась еще ближе и дотронулась губами до левого, менее пострадавшего уголка его рта.

Продолжалось это всего мгновение, в следующую секунду она отстранилась, а Брюс продолжал стоять будто громом пораженный.

Что это? Почему она поцеловала меня? – завертелись в его голове искрящиеся как рождественские шутихи мысли. Как это следует понимать?

До сих пор Тереза никогда не проявляла подобной инициативы. Случалось, Брюс целовал ее после особенно удачного выступления, но подобное всегда происходило на виду у всех, кто их в ту минуту окружал. Наедине же они не целовались ни разу.

Тереза произнесла с негромким грудным смешком:

– Вот… чтобы быстрее заживало.

Видишь, все и прояснилось, – промчалось в мозгу Брюса. Еще есть вопросы?

Множество, ответил тот самому себе. И самый первый: почему вдруг Тереза стала такой заботливой по отношению ко мне?

Пока он думал об этом, Тереза завинтила крышечку тюбика, потом обогнула стол и села на свое место. Брюсу осталось лишь последовать ее примеру.

Полагая, что инцидент улажен, Тереза принялась доедать оставшуюся на ее тарелке половину слойки. Брюс молча наблюдал за ней, все еще переживая недавнюю череду прекрасных мгновений. Ему казалось, что левый уголок его рта пламенеет сильнее правого, обожженного, потому что этого участка касались губы Терезы.

Вдруг она перестала жевать.

– Ой, это что же получается? Теперь ты не можешь есть?

Брюс пожал плечами.

– Мне уже не хочется.

Тереза недоверчиво прищурилась.

– Ну да, как же! Так я тебе и поверила. – Она покосилась на его тарелку. – У тебя еще целая слойка осталась. Если бы мог, ты бы умял ее в два счета.

Брюс вновь дернул плечом.

– Может быть, только мне и одной вполне хватило. Ты ешь, за меня не переживай.

Тереза посмотрела на него с сомнением.