Одним из тех, к кому он питал симпатию, был Небраска Крейн.Имя, конечно, странное, но вместе с тем и хорошее. Чест shy;ное, крепкое, мускулистое, сильное, загорелое и веснушчатое, простое, будто старый башмак, ничего не боящееся и все же с ка shy;кой-то странностью. Как и сам его обладатель.

Отец Небраски был полицейским, уже в чине капитана; он приехал из округа Зибулон; в жилах его была доля индейской крови. Мистер Крейн знал все; для него не существовало ничего неизвестного. Если день четырнадцатого марта был солнечным, он мог сказать, что это предвещает, будет ли погожим апрель. Ес shy;ли за три дня до Пасхи шел дождь, снег или град, или дул силь shy;ный ветер, он мог предсказать погоду на Пасху. Мог поглядеть на небо и сказать, что надвигается; если близились ранние замороз shy;ки, грозившие погубить персиковые деревья, он мог предсказать, когда они начнутся; всякую бурю, всякую перемену погоды он заранее «чувствовал в костях». Для подобных предсказаний у не shy;го было множество примет и признаков – цвет луны или вид об shy;лака, состояние воздуха или направление ветра, прилет самых ранних птиц, всходы травы. Он чувствовал приближение грозы и ощущал запах грома. Все это означало, что он обладает неким сильным, полученным от природы шестым чувством, почти сверхъестественной интуицией. В дополнение к этому – или вследствие этого – мистер Крейн выращивал лучшие в городе овощи – самые большие, самые вкусные помидоры, самый крупный картофель, лучший горошек, капусту, шпинат и лук, са shy;мую сладкую клубнику, самые красивые цветы.

Мистер Крейн был, как нетрудно догадаться, видным челове shy;ком в городе не только как капитан полиции, но и как своего ро shy;да местный пророк. Газета постоянно публиковала интервью с ним на всевозможные темы – относительно перемены погоды, перспектив холодной зимы, жаркого лета или сильных замороз shy;ков, ждать ли засухи или сильных дождей. Ответ у него всегда бывал готов, и он редко ошибался.

Наконец – и это, разумеется, делало его в глазах ребят незабвенно-героическим – мистер Крейн был некогда профессио shy;нальным борцом (притом хорошим; говорили, что однажды он стал «чемпионом Юга»), и хотя ему было уже далеко за сорок, он иногда соглашался выступить на местных соревнованиях, пока shy;зать свое мастерство. Одной восхитительной зимой, года два назад, мистер Крейн встречался с целым рядом грозных противни shy;ков – Чудами-в-маске, Скрытыми Опасностями, Ужасными Турками, Могучими Шведами, Демонами Финтов и прочими.

Джордж Уэббер помнил их всех; Небраска всегда проводил его на состязания по взятым у отца контрамаркам. Одной мысли о приближении этих вечеров было достаточно, чтобы привести мальчика в горячку ожидания, неистовство предвидения, мучи shy; тельное беспокойство.Он не представлял, как мистер Крейн и Небраска могут быть накануне поединка с его жутким противо shy;стоянием, поражением или победой, травмой или увечьем, пере shy;ломами костей или разрывами связок выказывать не больше бес shy;покойства, чем перед ужином.

Однако же это было так! Эти люди – и отец, и сын, – казалось, вышли прямо из сердца низменной и невозмутимой природы. Они обладали теплотой, непоколебимым дружелюбием и способностью на неистовую вспышку гнева, безжалостное убийство. Но страха у них было не больше, чем у горы. Нервы у них имелись, стальные; но что до болезненно-затрудненного пульса, сильной сухой боли и сжимания горла, пустоты под ложечкой, легкого головокружения, какой-то нереальной легкости перед атакой – они, казалось, не имели об этом понятия, словно состояли из твердой древесины.

Всякий раз, когда мистеру Крейну предстояло бороться в городском спортзале, мальчик наблюдал, как он проходит мимо дома. Всякий раз искал в широком лице полицейского признаков страдания или напряжения, смотрел, есть ли в странных, жестких чертах лица какое-то беспокойство, угрюмо ли сжаты его крепкие челюсти, видно ли беспокойство в суровых глазах, есть ли какие-то признаки страха, смятения, опасения в его походке, виде, тоне голоса, жестах, приветствиях. Их не бывало. Поли shy;цейский не менялся ни на йоту. Могучий, слегка неуклюжий мужчина ростом чуть меньше шести футов, с толстой шеей, сильно изборожденной морщинами, длинными руками, боль shy;шими кистями, плечами, как у гориллы, и чуть шаркающей по shy;ходкой, в брюках, слегка пузырящихся на коленях, – воплоще shy;ние громадной, однако несколько порастраченной силы, – он проходил мимо в слегка неряшливом мундире, с золотыми лам shy;пасами на брюках, сворачивал к своему дому и поднимался по ступеням переднего крыльца, выказывая не больше волнения, чем в любой другой день. Хотя все мужское население города на shy;верняка взволнованно гудело, размышляя об исходе схватки, и сердца ребят колотились с тревожным ожиданием при мысли о ней.

Позднее, когда уже наступала темнота, примерно за полчаса до начала встречи, мистер Крейн выходил из дома, держа под мышкой завернутые в газету старые борцовские трико и туфли; неспешной, ровной поступью шел к городскому спортзалу – и, Великий Боже! – к своей намеченной и теперь уже до жути не shy;минуемой схватке со Шведом Костоломом, Чудом-в-маске или Турком Душителем!

Несколько минут спустя к дому Джорджа подходил Небраска и пронзительно свистел; Джордж выбегал из дома и торопливо спускался по ступенькам, все еще с трудом проглатывая обжига shy;ющий кофе – и они вдвоем отправлялись в город!

Какие то были вечера – спокойные, с запахом дыма, далеким лаем собак, костром из дубовых листьев на углу и мальчишками, скачущими вокруг него в пляске – чудесные вечера приближаю shy;щейся схватки борцов, вечера, насыщенные морозцем и опасно shy;стью, радостью и страхом – октябрьские вечера!

О, как стучало сердце в такт шагам по пути в город! Как сжи shy;мало горло, как пересыхали рот и губы! Как мог Небраска идти так спокойно и выглядеть таким невозмутимым! Вот и спортзал, людская толчея, резкий, яркий свет известково-белых фонарей, гомон взволнованных голосов. Потом вход, места в передних ря shy;дах большого, продуваемого сквозняком, вызывающего волне shy;ние зала, громадный занавес с надписью «Горный лен», возня и громкие шутки в толпе, пронзительные выкрики мальчишек, на shy;конец свист, топот ног, требовательные аплодисменты, пустой, волнующий, огороженный канатами квадрат. Вот и секунданты, хронометражисты, судьи; и наконец – сами борцы!

О, какое волнение! Мука и радость, ужас и опасность, пере shy;сохшая кожа, горящие глаза, лихорадочный пульс, нервное, рас shy;пирающее изнутри возбуждение! Господи, как только может плоть его выдержать! При том – вот они оба, те, что неизбежно, фатально вот-вот сойдутся в поединке, и мистер Крейн совер shy;шенно расслабленный, холодный, как камень, терпеливый, как ломовая лошадь, и взволнованный, как стена!

А в другом углу – ха! таким, как ты, и адресуются шипение, свист, насмешки! – во всем зловещем вызове и угрозе своего подлого инкогнито сидит и ждет Чудо-в-маске. На его круглую голову и толстую, как у гориллы, шею, надет и затянут шнурком какой-то зловещий черный мешок из грубой ткани! Это жуткая черная маска с недобрыми прорезями для глаз, сквозь которые маленькие глаза-бусинки поблескивают злобно и безжалостно, как у гремучей змеи; под маской проступают черты его плоского, терского лица, и все же оно так зловеще, таинственно скрыто, что больше всего он похож на заплечных дел мастера. На изверга и черной маске и зловещем капюшоне, который исполняет жес shy;токие, тайные приказы инквизиции или Медичи; на того, кто пришел под покровом ночи к двум маленьким принцам в Тауэр; на ку-клукс-клановца; на Джека Кетча [3] с опущенным капюшо shy;ном; на гильотину, где Сидни Картон был двадцать третьим; на Красную Смерть, Робеспьера и Террор!