При этих словах Алекс удивленно уставился на него.

— Если не перебирать все слова подряд из Оксфордского словаря, то не знаю, что еще и придумать, — продолжал Саймон. — К тому же у Уилла, кажется, была дислексия? Писал он интересно, но иногда коряво.

Алекс кивнул. Без подсказки было практически невозможно найти нужный вариант. Он вернулся к камину, снял с полки для подогревания пищи макароны и перемешал их с кусочками цыпленка.

— Макс, иди есть.

— Папа, обожди. Я сейчас подбавлю им еще денег, а потом поставлю на паузу.

— Что значит «подбавлю еще денег»?

— Здесь есть хитрость, — улыбнулся Макс во весь рот. — Можно провернуть такую фишку, и герои получат денежную добавку.

Алекс подошел посмотреть, а заодно извлечь сына из-за компьютера, пока ужин не успел остыть.

— Нужно выбрать «Розовый бутон» и добавить несколько символов — чем больше раз ты это сделаешь, тем больше у них будет денег. Игрок может проделывать такой фокус — мне дядя Уилл показывал.

Алекс через кухню вернулся к Саймону, который слышал весь разговор.

— «Гражданин Кейн». [30] Ведь такое было название у санок в самом конце картины? Для Уилла это был очень важный фильм.

Но Саймон его опередил, уже набрав нужный пароль. Неожиданно почтовый ящик открылся. Макароны продолжали остывать, а Алекс впился взглядом в адресованное ему письмо — неотредактированное, но хранящееся в папке «Исходящие»; понятно, что Алекс не мог его получить. Саймон молчаливо спросил его разрешения и открыл файл, затем прочитал вслух первые строчки:

— «На Древе Жизни Кетер [31] символизирует Источник — Солнце позади Солнца, наивысший Свет, вместилище разума для всех посвященных алхимиков. К Источнику можно приникнуть во время любого Светлого Собрания. Такие Собрания — вне времени и пространства; они совершаются под покровительством Розы в воображении истинного Адепта. На Светлых Собраниях Адепты могут не только сообщаться с Источником, но и с другими членами нашего братства по всему миру, включая и старых мастеров, и древних алхимиков. Каждый король красной розы должен соединиться со своей королевой белой розы, что знаменует перемену не только в них самих, но и в тех, кто собрался подле. Таким образом осуществляется, что скрытая от глаз река мудрости истекает, не встречая препятствий, из самой глубины веков».

Саймон смолк, но прочитанные им строчки поэтически воздействовали на обоих приятелей. Окончательно забыв о макаронах, они недоуменно переглянулись, ровным счетом ничего не понимая. Алекс покачивал головой в знак того, что может только гадать о смысле, вложенном Уиллом в его послание. Неожиданно Саймон нарушил молчание. Он указал на мигающую иконку внизу экрана и воскликнул:

— Алекс, кто-то пытается к нам вломиться! Будто нарочно ждали, пока мы выйдем в сеть…

Он не договорил, и они оба всмотрелись в предупреждающий сигнал. На мониторе несколько раз сменились цвета, и антивирусная программа вывела на экран карту, показывающую, что их атакуют свои же хакеры — откуда-то из Великобритании. Изображение на мониторе свернулось в петлю, затем сосредоточилось в центре в виде зеленого вращающегося круга, в результате превратившись в квадрат. [32]

Люси все больше нервничала, что явно вредило ее сердцу. Но чем же тут поможешь? В пять часов ей нужно было уже стоять на пирсе Кадоган. Часы показывали полпятого, а она все еще была дома — прическа не закончена, туфли не выбраны.

— Соберись же, милая, — твердо сказала она себе. — На этот раз ты идешь на настоящее свидание с Алексом Стаффордом. Зачем же так волноваться?

Это случилось одиннадцать дней назад: с самого утра в понедельник, сразу после встречи с мистером Денемом, раздался телефонный звонок. Алекс как бы невзначай пригласил ее где-нибудь вместе пообедать — якобы для того, чтобы в неформальной обстановке обсудить вопросы подбора лекарств. Однако помимо нескольких минут, посвященных стероидам и колебаниям настроения, они вовсе не касались медицинских тем.

Для Люси тот ланч во многом стал первой вылазкой в реальную действительность и прошел под девизом «Прошу, зовите меня просто Алексом». Она почувствовала, что барьер преодолен и к работе явно примешивается элемент флирта. «Ну не удача ли это?» — спрашивала она себя. Алекс сидел напротив, улыбался, внимательно слушал, но о себе совсем не распространялся. Тем не менее начало общению было положено.

Люси казалось, что он с самого первого дня проявлял к ней ненавязчивый интерес, но она ни в чем не была до конца уверена. Алекс был из тех медиков, чей врачебный такт достоин всяческой похвалы, но сами они остаются абсолютно непроницаемыми. Так или иначе, она заметила, что с ней он менее разговорчив, чем с другими, он будто бы слегка стесняется, смущается, — по ее мнению, признак скрытого влечения. Однако это могло, наоборот, проистекать из-за отсутствия визитов к ней явного ухажера, а также семьи — ее навещали только Грейс и горстка коллег-зубоскалов, половина из которых были геями. Вполне возможно, что его намерением было разубедить ее в своей чрезмерной дружелюбности, предостеречь от неправильных выводов, основанных на его исключительном внимании к своей пациентке, и таким образом обозначить границы их деловых взаимоотношений. Все это более чем походило на правду — до тех пор, пока она не начала ломать голову над цветами, подаренными ей после операции. Тогда барометр качнулся в другую сторону, и Люси заново ухватилась за предположение, что, вполне возможно, разглядела в его взглядах то, чего в них изначально не было.