В соседней группе их разговору с любопытством внимал старший администратор — сущее масло в руках Анжелики, — который тут же галантно поспешил ей на выручку:

— Ничего страшного, Анжелика! Только в Королевском хирургическом колледже могут прояснить загадку противостояния «мистеров» и «докторов». Я сам до сих пор ошибаюсь.

Алекс рассмеялся и кивнул в ответ на его слова: он и друзьям-то, до сих пор норовившим называть его «мистер», не мог растолковать их заблуждение, а не только озадаченной американской коллеге.

— Просто Алекс, Анжелика. А на ваш вопрос я, разумеется, отвечу «да»; я искренне уверен, что Аллах доволен, когда Амаль надевает халат и отправляется в операционную на очередное хирургическое сражение.

Люси не вполне уловила тон его высказывания, но Амаль широко улыбнулся:

— Не смейся над стариком, Стаффорд. Как бы то ни было, ты принадлежишь к христианскому миру, хотя сегодня кое-кто и пренебрегает библейским заветом почитать ближнего своего. Кстати, я пока не определился окончательно, верить ли в твое безбожие, поэтому останусь на прежних позициях и буду и впредь оказывать тебе уважение, как я охотно делал до сегодняшнего дня. В любом случае ты это заслужил. Во всех смыслах.

Затем Амаль снова обрушил все свое внимание на спутницу Алекса:

— Дорогая моя Люси, как все же чудесно, что мы видим вас сегодня здесь, среди нас, такую цветущую… Позвольте вашу шаль, она вам пока не понадобится: от обогревателей жара, как в летний вечер. А позже видно будет.

— Благодарю.

Интуитивно Люси поняла, что Амаль хочет помочь ей преодолеть преграду между доктором и пациенткой, но не смогла до конца побороть застенчивость. Она сняла палантин и отдала хирургу, а тот повесил его на спинку стула.

Алекс и высокая Зарина тем временем начали обсуждать что-то заумное, словно вернувшись к не оконченной прежде теме. Люси было приятно, что Алекс пытается исподволь втянуть ее в беседу; некоторое время она изображала заинтересованность и улыбалась, отвечая на заданные ей вопросы, но ощущала в себе неожиданную робость и обособленность от остальных. Перед ее глазами разыгрывалась интермедия неуловимых людских взаимоотношений, и, наблюдая за ней, Люси чувствовала, что земля буквально уходит из-под ног.

Ей подумалось, что вся их жизнь выражена в этой изысканной болтовне — химерическом покрове любых человеческих поступков. Не так отлично от телевизионного мира, но с другими участниками. Вернется ли она когда-нибудь к работе? Эта мысль упорно не покидала Люси даже сейчас, вдали от берега, в новой оживленной компании. Ладно, по крайней мере, благодаря этим людям она по-прежнему живет на свете.

— Люси, — услышала она чей-то голос, — вы хорошо знаете реку?

К ней обращался Кортни Денем со своим мелодичным тринидадским акцентом. Он стоял тут же вместе с женой, прислушиваясь к разговору, и сразу заметил, что Люси стало неуютно. Он потрясающе смотрелся в костюме Отелло.

— Здравствуйте. — Люси обрадовалась проявленному им вниманию и с облегчением отошла от Алекса в сторонку. — Нет, не слишком хорошо. — Она не знала, как обращаться к Денему вне больницы, поскольку по-прежнему приходила к нему на прием каждую неделю. — Хотя следовало бы. Я живу здесь уже довольно давно. Вроде бы в этом самом месте проходят состязания гребцов Оксфорда и Кембриджа?

— Совсем неплохо для колонистки. Верно: от моста в Хаммерсмите, под которым мы недавно проплывали, мимо Эйота в Чизвике вверх по течению.

Он неожиданно прервался, чтобы представить Люси свою Дездемону — женщину с полноватыми и соблазнительными формами, одного роста с супругом:

— Кэтрин, моя жена.

Она широко улыбнулась и заметила:

— Кортни говорил мне о вас, Люси.

— Мы живем вон за теми деревьями, в окрестностях Кастелнау в Барнсе, — показывал доктор. — А совсем скоро уже будет Мортлейк.

Все трое болтали без всяких церемоний. Если Люси и озаботилась на мгновение тем, что, возможно, нарушила формальные границы в общении с супругами, то тут же решила, что в этом нет ничего зазорного. Она внимательно следила за указующим перстом Кортни, обращавшего ее внимание на красоты пейзажа, и вдруг комментарий доктора прервался из-за неожиданного крена судна. Все еле удержались на ногах, а ведерко с шампанским и бокалы слетели со столиков на палубу. Яхта резко развернулась по направлению к берегу, нырнув носом оттого, что двигатели тут же дали задний ход. Клаксон три раза предупредительно прогудел, заставив Люси подскочить от неожиданности, и все собравшиеся на палубе с любопытством повернулись, чтобы взглянуть на причину беспорядка.

От зрелища, открывшегося отдыхающим с верхней палубы, все затихли. Из-под носа яхты появилась барка. Люси даже трудно было представить, что лодка может быть такой красивой — безупречная до последней детали, элегантная, ало-золотая. При виде ее три грации не могли сдержать восхищенных вздохов и восклицаний.

Даже в янтарных проблесках сумерек Люси с необыкновенной ясностью разглядела пассажиров лодки. Вдоль лееров по обоим бортам выстроились горнисты; гребцы изо всех сил налегали на весла, чтобы их судно не находилось в кильватере возвышавшейся над ними прогулочной яхты. Под балдахином, шитым золотом, теснилась группка людей в нарядах вельмож. Один, выделявшийся из небольшой компании, поражал особым великолепием костюма; рядом с ним стоял человек в темной мантии и с массивным крестом на цепи.