По решению Советского правительства я сопровождал Идена в его поездке от Берлина до Москвы. Я присутствовал на всех беседах, которые Иден имел с руководителями СССР, иногда выступая в качестве переводчика. В частности, я был при встрече между И. В Сталиным и Иденом, сопровождал Идена при осмотре им достопримечательностей советской столицы. Помню, Идена особенно интересовали имеющиеся у нас коллекции французской живописи (Гоген, Сезанн, Ренуар и др), осмотр которых он внес в свою московскую программу еще в Лондоне. Иден проехал также по первой линии московского метро.

Происходившие в течение трех дней переговоры обнаружили большое совпадение взглядов обеих сторон по международным вопросам. М. М Литвинов поручил мне составить проект коммюнике, которое должно было быть опубликовано в самом конце визита. Я сделал это. Иден выделил, со своей стороны, для выработки коммюнике приехавшего с ним чиновника британского министерства иностранных дел по делам Лиги наций В. Стренга, работавшего раньше советником британского посольства в Москве Мы встретились в здании британского посольства на Софийской набережной и очень быстро пришли к соглашению: Стренг сделал в предложенном нами тексте лишь незначительные изменения редакционного характера. Потом подготовленное таким путем коммюнике было окончательно утверждено обеими сторонами и 1 апреля 1935 г. появилось в печати. Наиболее важная часть коммюнике гласила:

Советская сторона была удовлетворена визитом и коммюнике. Иден тоже. В разговоре со мной он заявил, что доволен своей поездкой в Москву и находит коммюнике очень хорошим.

Наличие оттепели еще больше подтверждалось двумя другими событиями, последовавшими непосредственно после визита Идена в Москву. 2 мая 1935 г. в Париже был подписан пакт взаимопомощи между Францией и СССР, а вслед затем французский министр иностранных дел Пьер Лаваль совершил поездку в советскую столицу. 16 мая 1935 г. в Праге был подписан пакт взаимопомощи между СССР и Чехословакией и вскоре после того чехословацкий министр иностранных дел Э. Бенеш также сделал визит в Советский Союз.

Излишне говорить, что лично я был чрезвычайно доволен происшедшим. Я начал даже допускать, что в англо-советских отношениях открыта новая страница, страница длительного и систематического их улучшения. Во всяком случае мне очень хотелось, чтобы именно так и было. Однако меня смущала мысль: переговоры в Москве вел и коммюнике подписал Иден, сторонник сближения с СССР, конечно, он не мог это сделать без согласия британского правительства, но все-таки как будут реагировать на совершившийся факт такие люди, как Саймон, Невиль Чемберлен и др? Не станут ли они поливать ледяной водой еще слабые, только что поднявшиеся ростки англо-советского сближения? Не превратится ли при таких условиях московское коммюнике в ничего не значащую бумажку?

Провожая Идена, который из Москвы отправлялся в Прагу и Варшаву, я старался уверить себя, что мои сомнения неосновательны Но где-то в глубине души оставался червячок, который не давал мне покоя..

Увы! — мои сомнения оказались более чем основательными. Последовавшие затем события показали это с полной очевидностью.

Однако прежде чем перейти к изложению названных событий, я считаю необходимым остановиться на одном крупном успехе, который нам принесла кратковременная оттепель в англо-советских отношениях.

Я уже говорил, что, направляя меня в Лондон, М. М. Литвинов по поручению Советского правительства ставил передо мной как важнейшую задачу установление связей и контактов с консервативными кругами. Я начал действовать в этом направлении с первых же дней моей работы в Англии. Но до наступления оттепели мои усилия имели весьма умеренный успех. Мне удалось «завоевать» либералов, в том числе таких крупных, как Ллойд Джордж, Герберт Самуэль, Арчибальд Синклер и др.; либералы, конечно, составляли часть господствующего класса, но в 30-х годах, как я уже упоминал, они не пользовались большим влиянием на правительство. Что же касается консерваторов, то тут я сумел завести знакомство с некоторыми лицами второго и третьего ранга, однако фигуры первоклассные по-прежнему сторонились советского посольства.

Единственным исключением был дом Асторов, но это объяснялось особыми причинами. Леди Ненси Астор в 1931 году вместе с Бернардом Шоу и лордом Лотианом совершила поездку в Москву, была принята руководителями Советской страны и в этот период разыгрывала из себя «друга» СССР. Ниже я расскажу, как несколько лет спустя та же Ненси Астор превратилась в злейшего врага Советского Союза. Однако в консервативных кругах статус леди Астор был не очень высок: ее считали богатой и взбалмошной американкой, способной на любую экстравагантность, чем-то вроде политической «enfant terrible». Поэтому тот факт, что советский посол поддерживал знакомство с леди Астор, еще не открывал перед ним дверей других консервативных цитаделей.