Среди нескольких разновидностей лотоса наиболее дорогим считался золотой — эти цветы, пыльца которых употреблялась магами для создания множества волшебных снадобий, росли только на болотах в сердце Вендии, неподалеку от городов Бодей и Айодхья, в долине реки Мхета. Синий лотос был более распространен: он произрастал в Стигии и Туране, иногда такие цветы можно было отыскать даже в Пуще Пиктов. Синий и золотой лотос, в отличие от лотоса серого, использовались только в магии и изредка в лекарском искусстве, кроме того они не вызывали привыкания и не считались смертельно ядовитыми.

Рамалес полагал, что запаса золотого лотоса ему хватит на несколько зим вперед: несколько щепоток драгоценного порошка он приобрел за бешеные деньги у перекупщиков в Кордаве, за них пришлось выложить маленькое состояние. Чтобы приготовить обычный магический декокт (например приворотное зелье) обычно хватало двух-трех пылинок, однако для усыпления двух сотен людей придется использовать почти весь наличный запас!

Поздно вечером, когда гости ушли, алхимик пересчитал полученные от месьора Амры деньги и успокоился: серебра оказалось вполне достаточно для покупки новой склянки с лотосом, достаточно съездить в Зингару и отыскать нужных людей. Синего порошка у Рамалеса хватало с избытком — привозили купцы-шемиты, направлявшиеся по торговому пути из Мессантии через Толозу на Полночь…

Вначале пыльцу предстояло смешать в нужном соотношении, затем бросить в разбавленное бело вино и кипятить на атаноре не меньше шести колоколов, постоянно подливая жидкость и помешивая стеклянной палочкой. Нос и рот следует повязать шарфом, пропитанным отваром листьев рабирийского папоротника — испарения были безопасны, по лучше не рисковать, всяко случается. На памяти Рамалеса совершенно посторонний человек из любопытства забредшей в его лавку сумел пробудить старинный магический предмет сказав несколько обычных слов в определенной последовательности: дремлющая магия среагировала не на саму фразу, а на очередность звуков. В результате алхимику пришлось два дня бегать по городу и ловить выскочившего демоненка призванного создателем следить за честностью торговых сделок — несколько купцов за это время едва не разорились…

К утру декокт был готов, причем жидкости вполне хватило бы для того, чтобы усыпить не двести, а пятьсот человек. Рамалес оставил половину для себя (мало ли пригодится в будущем?), остальное перелил в прозрачный флакон и запечатал его воском. Коснулся жидкости кончиком иглы, размешал крошечную капельку в плошке с водой и отправился во двор. Заставил выпить смесь цепного пса. Прошептал заклятье.

Как и ожидалось, собака беспробудно дрыхла до полудня, причем дыхание было столь незаметным, что домоправительница, госпожа Аэлис, решила что пес издох.

Что ж, теперь можно свистнуть уличного мальчишку, бросить ему несколько медяков и попросить отнести па постоялый двор «Два Леонарда» короткую записку в которой было лишь три слова: «Состав действует, приходите».

Оставшиеся до праздника Весеннего Солнцестояния дни киммериец улаживал десятки мелких дел — искал повозки и лошадей, отдавал последние распоряжения жуликам находившихся под командой «ночного короля», ездил в горы в поисках подходящей пещеры, где можно будет спрятать сокровища казны его милости. Словом, забот было предостаточно.

Граф Безьерский, совершенно не подозревая о том, что над его родовым гнездом сгустились тучи и вскоре разразится гроза, тоже был занят. Прибывали гости, благородных дворян следовало разметить, накормить и развлечь. Наиболее знатные устроились в замке, другие на постоялых дворах — в «Двух Леопардах» стало неожиданно тесно. Киммериец принял решение не мозолить глаза месьорам и дамам, после чего договорился с алхимиком Рамалесом и вместе с остальными переехал в его дом, где хватало свободных комнат. Зингарец не был женат, единственным обитателем дома кроме него самого являлась старая управительница совмещавшая роли кухарки и прислуги.

Фалькон навещал варвара раз в день: привозил доклады с поля предстоящей битвы. Теперь Конан мог ходить по крепости графа Безьера с закрытыми глазами, хотя ни разу в крепости не бывал, только снаружи внимательно осмотрел и подъезды изучил. Память Фалькона оказалась феноменальной, он запоминал любые мелочи, включая скрипящую ступеньку на лестнице в донжон или выщербленный камень в винном подвале, о который можно было споткнуться!

— Кстати, возьми эти пергаменты, — сказал киммериец Фалькону во время окончательного сбора накануне Солнцеворота. — В будущем пригодятся.

— Что это? — не понял голиард, разворачивая внушительные листы, кажущиеся довольно старинными. — Ничего себе, королевская печать… Но чья?

— Бритунийского государя Альбиорикса Первого, — фыркнул варвар. — Это твои дворянские грамоты. Фальшивка, конечно, но подкопаться невозможно. Если не ошибешься и будешь играть роль до конца — навсегда останешься бароном из рода Остинов. Видишь ли, король Альбиорикс мне кое-чем обязан…

— Троном, к примеру, — дополнил Эмерт.