После таких слов стоило открыть оба глаза.

– Что?

– Аль, я выпишу ее на твое попечение. Видишь, как она жаждет попасть домой. Она быстро пойдет на поправку. Ты, разумеется, будешь помогать ей. Пищу она должна принимать в постели – вставать ни в коем случае нельзя. Я хочу, чтобы у нее полностью восстановились связки, а это означает, что с самого начала нужно выдерживать строгий режим. Полный покой. Первые дни ты будешь класть ей пакетики со льдом, а потом теплые грелки.

Кэтрин перевела взор на Алекса. Он кивком подтвердил слова Гилларда.

– Если ты не уверен, что справишься сам, рекомендую нанять няню.

– Я прекрасно справлюсь, Джон. Но если у меня возникнут трудности, я позвоню.

– Хорошо. Я оставлю тебе рецепты и передам все остальные инструкции через Хетэр.

Алекс и Джон пожали друг другу руки. Перед уходом доктор весело подмигнул ей и направился к двери, помахивая, как павлиньим хвостом, полами своего белого халата.

– Где моя одежда? – спросила Кэтрин, пытаясь сосредоточить взгляд на лице доктора.

– Тс-с. Сейчас не время обсуждать это.

– Отдайте мне мою одежду, – сказала она, медленно и отчетливо произнося каждое слово.

Он попытался скрыть улыбку, но его усилия не увенчались успехом. Он заплатит за это. Видит Бог, заплатит! И очень скоро, как только она немного поспит. Потом она разыщет эти чертовы тряпки, а если нет – убежит голая.

Глаза ее закрылись, руки упали, прежде чем она успела сказать еще хоть одно слово.

Алекс сидел в нескольких дюймах от ее кровати. Сидел – это было громко сказано. Он скорчился в кресле, закинув голову назад и приоткрыв рот, скрестил руки на груди и выставил ноги вперед. То, что он ухитрился уснуть в таком положении, свидетельствовало о том, насколько он устал. Время от времени на губах у него появлялась блуждающая улыбка. Она с трудом приподняла тяжелые веки, посмотрела на него и содрогнулась, представив долгую бессонную ночь, которую он провел возле нее.

Голова почти прояснилась, но спина и колено по-прежнему болели. О том, чтобы самостоятельно встать с постели, не могло быть и речи. Однако доктор сказал, что сегодня ее выпишут домой. Если она сейчас разбудит Алекса, они смогут уйти и ей не нужно будет слушать дальше эту ужасную беседу из соседней кабины.

– Тыковка! Ты не спишь?

При звуках знакомого голоса она откинула подушку на колени.

– Сесил! Я уже проснулась. Как ты узнал, что я здесь?

Он стоял рядом с ее кроватью. У него был такой радостный вид, с каким встречают старого друга после долгой разлуки. Рядом с ним стояла немолодая женщина, покрупнее его, с приятным смуглым лицом, с широкими скулами, выдававшими ее индейское происхождение. В ее черных волосах равномерно поблескивала седина, глубокие морщины окружали ее глаза и рот. Должно быть, это была Эстер.

– Мне очень жаль, что мы не встречались до сих пор. Сесил всегда беспокоился о вас. А значит, вы и мой друг. Я надеюсь, вы не слишком серьезно повредили ногу?

Кэтрин опешила. Может быть, все дело в самом Нью-Мексико, его климате, воздухе или еще в чем-то? Женщина, до сей минуты никогда не видевшая ее в глаза, называет ее своим другом. Есть от чего прийти в смущение.

– Спасибо. Со мной все в порядке. Я просто немного ушиблась. Вот и все.

– Он давно спит? – спросил Сесил, кивая на Алекса.

– Нет, не очень. – Алекс поднял голову. – Эстер, я могу обидеться. Где поцелуй?

Женщина протянула руки и с широкой улыбкой, осветившей ее морщинистое лицо, бросилась к поднявшемуся с кресла Алексу.

– Дай скорее обнять тебя, непослушный мальчик. – Она крепко стиснула его в объятиях, потом чуть отодвинулась и ласково оглядела его. – Посмотри, на кого ты похож! Ты выглядишь хуже, чем она. Я уверена, что ты ничего не ел со вчерашнего дня.

Алекс рассмеялся:

– Я прекрасно себя чувствую, Эстер. И потом мне уже не семь лет. Я в состоянии позаботиться о себе.

– Расскажите это кому-нибудь еще, молодой человек. Я знаю тебя не первый день. Алекс засмеялся.

– Мне не хватает тебя! – Он снова сжал ее в объятиях.

Эстер оттолкнула его.

– Если тебе, как ты говоришь, не хватало меня, почему ты до сих пор не навестил нас?

– Это она виновата, – кивнул он в сторону Кэтрин.

Но Кэтрин не слышала его слов, она была слишком занята. Ее глаза смотрели мимо него, на дверь. Там с ослепительной улыбкой, обнажавшей белые, сверкающие, как у акулы, зубы, стояла Никки Милс.