Ход этих внутренних дел был уже заранее предопределен событиями предшествовавших правлений. Это касается прежде всего роста влияния церкви, ставшей вернейшим и важнейшим союзником короля. Магнус Ладулос особенно часто опирался при решении самых разнообразных вопросов на церковь. Церковь помогала Магнусу упрочить его власть. В благодарность за это Магнус, в свою очередь, наделил церковь широкими привилегиями, продолжая политику предыдущего века, и расширил налоговый иммунитет земельных владений церкви. Другим свидетельством роста могущества церкви было широкое строительство соборов, развернувшееся в этот период. В 80-х годах XIII в. был заложен знаменитый Упсальский кафедральный собор; отсюда начало распространяться почитание короля Эрика как святого покровителя государства; в 1273 г. его останки были перевезены из Старой Упсалы в новую резиденцию архиепископа. Епископы были теперь знатными господами и имели большую вооруженную свиту.

Королевская власть также укреплялась при поддержке церкви. Король теперь был чем-то большим, чем просто представительным лицом и военачальником; налогообложение было упорядочено и расширено в связи со все увеличивающимися потребностями центрального правительства: уже с середины XIII в. основные повинности и «естнинг» были заменены денежной податью. Новым важным источником доходов явилось также введение пошлины. Миновало время, когда считали, что король должен довольствоваться доходами со своих коронных угодий — «Uppsala оd».

Появились новые законы и постановления, которые, в отличие от прежних, выросших на основе требований повседневной жизни общины, издавались центральной властью для удовлетворения своих текущих нужд. Примером тому является закон об охране мира.

Развитие королевской власти в Швеции проходило, как мы уже отмечали, в своеобразной связи с развитием класса светских феодалов. Уже в предыдущей главе было отмечено, какое большое значение имел класс феодалов для объединения страны. Этот класс представлял собой единое целое, не разделенное на группы. Возвышение его происходило то в союзе с королевской властью, то в борьбе с ней. В этом отношении типичным примером может служить правление Магнуса.

Именно в его правление произошли столкновения короля с некоторыми знатными родами, например со знаменитой вестйётской семьей Альготссонов, заключившей союз с Норвегией и с мятежными датскими феодалами. Уже в процессе этой борьбы ясно обнаружилось стремление Магнуса привлекать к себе на службу людей, не принадлежавших к старым феодальным родам. Но как раз к царствование Магнуса старое сословие феодалов получило новую организацию и слилось с непосредственными слугами короля и с рыцарями, которые несли службу у крупных феодалов и князей со своим конем и полным вооружением. Так образовалось светское, свободное от податей (фрельзовое) сословие — дворянство, получившее от короля значительные привилегии и прежде всего освобождение от налогов (отсюда и это название «фрельзовое», то есть свободное, освобожденное от налогов), согласно закону, принятому в Альснё (в 1280 г.). Дворянство в большей, чем раньше, мере начало привлекаться к королевской службе. Важным показателем сотрудничества между королевской властью и дворянством служили появившиеся в это время общегосударственные должности; рядом с сохранившейся с более раннего времени должностью канцлера появились должности дротса (дротс — высший судебный чиновник) и маршала. Одновременно перестали замещать должность ярла.

Между борьбой дворянства и королем и их сотрудничеством существует только внешнее противоречие. Феодализм (хотя в Швеции никогда не было феодализма в той форме, в какой он существовал на европейском континенте) и королевская власть, несмотря на все разногласия между ними, шли в то время рука об руку [20] . В том, что именно новые и мощные династии, как династия Вальдемаров в Дании, Сверре в Норвегии и Фолькунгов в Швеции, заложили основы феодализма в скандинавских странах, не было ничего удивительного.

В описываемый период наблюдается также мощный рост городов и горнозаводских поселений. Ярл Биргер продолжал поддерживать по примеру прежних правителей Швеции, и особенно Кнута Эрикссона, тесные связи с торговыми городами Германии. Положение немецких иммигрантов в Швеции было урегулировано и упрочено. Вскоре была создана столица — Стокгольм — с королевским замком, церквами и монастырями, вокруг которых расселялись горожане; сам Магнус Ладулос держал свой двор то на острове Визингсё, который был расположен в центре путей, связывавших между собой населенные пункты Южной Швеции, то на острове Альснё, на озере Меларн, где он построил себе дворец в готическом стиле. Но и в Стокгольме, как рассказывает хроника Эриков, по приказу Магнуса была построена и украшена церковь францисканских монахов — Риддархольмсчурка. Быстро развивалась и внешняя торговля при активном содействии со стороны правительства, которое получало, как мы уже говорили, значительные доходы от этой торговли в виде пошлин на ввозимые товары. Если при Вальдемарах рынки Европы были завоеваны датскими товарами, то теперь появился большой спрос на шведские товары. Помимо масла, кож и мехов, Швеция экспортировала сокровища своих недр — металлы (серебро, железо и медь). Шведский горный промысел был, как мы уже указывали, известен еще с древних времен, но теперь в Швеции были введены новые немецкие методы добычи полезных ископаемых. Помимо болотной и озерной руды, теперь начали разрабатывать рудные залежи в Бергслагене, в Средней Швеции. Немцы предоставили свои капиталы и свою технику. Таким образом была создана старейшая отрасль промышленности Швеции — горная промышленность. Особенно большую роль в посредничестве между Швецией и Германией, по-видимому, играл немецкий торговый город Любек. Король, церковь и богатые дворяне в Швеции были одинаково заинтересованы в процветании горного дела. Налоги, взимаемые с владельцев горнопромышленных предприятий, несомненно, в значительной степени способствовали укреплению королевской власти в этот период. Новые селения новых общественных групп отличались от прежних населенных пунктов: вместо прежних поселков вокруг ярмарочных площадей и церквей появились города на побережье, население которых вело оживленную внешнюю торговлю, в горных областях возникали металлургические заводы, а рядом с приморскими и внутренними крупными городами короли и феодалы строили свои замки и дворцы. Страна жила оживленной культурной жизнью. Велась запись и переработка законов; среди дворянства, организованного как сословие при Магнусе Ладулосе, началось распространение просвещения в духе европейского рыцарства; шведские студенты появились в Парижском университете. Немалым шагом вперед в развитии общественных отношений было также и постепенное уничтожение рабства, окончательно закрепленное актом 1335 г. Времена работорговли, процветавшей при викингах, уже прошли; более эффективными оказались другие формы эксплуатации.

Когда умер Магнус Ладулос (1290), королевская власть, церковь и светское дворянство переживали подъем. В то время эти три силы находились в состоянии равновесия. Но уже в следующем десятилетии феодальное дворянство добилось перевеса. Старший сын Магнуса Биргер в 1290 г. был несовершеннолетним. Руководство страной взял в свои руки государственный совет. Это учреждение возникло еще раньше, но проявляло себя очень мало; в описываемый же период оно представляло собой прочно организованную корпорацию, в которую входили знатнейшие дворяне государства. Светские феодалы в совете получили перевес над представителями церкви. Во главе дворянства стоял маршал Торгильс Кнутссон, о котором мы, несмотря на скудость дошедших до нас сведений, можем составить совершенно ясное представление. Во внутренней политике Кнутссон показал себя как руководитель мощной группы феодалов, ярый противник церкви; во внешней политике это был упорный защитник политики экспансии Швеции на восток, заглохшей со времени ярла Биргера. Предприняв, начиная с 1293 г., несколько «крестовых походов», Торгильс Кнутссон расширил границы государства на востоке. Он заложил город Выборг неподалеку от важнейших торговых путей в Россию через Финский залив; его войска проникли на Ладожское озеро и на Неву. По дипломатическим мероприятиям ганзейских купцов мы можем судить о том, насколько угрожающим им казалось это стремление Швеции захватить контроль над путями на восток; торговля с Россией в то время была одним из основных источников их доходов. Можно оказать определенно, что Торгильс Кнутссон в своей внешней политике, пусть бессознательно, продолжал традиции викингов. Блестящее описание «крестовых походов» Кнутссона, как и более ранних походов ярла Биргера, дает нам анонимный автор хроники Эриков, который жил спустя несколько десятилетий после походов и слышал рассказы о сражениях между шведами и несметными силами русских, о защите шведских крепостей в Карелии и на Неве [21] . Значительную часть завоеваний Кнутссона Швеция сохраняла за собой в течение еще целого века.

Торгильс Кнутссон еще некоторое время после коронования Биргера Магнуссона (1302) сохранял значительную часть своего влияния, хотя оно проявлялось в иной форме; перемены во внешней политике, судя по источникам, не произошло. Первые признаки смуты появились тогда, когда младшие братья короля, Эрик и Вальдемар, получившие герцогские титулы и герцогства, попытались при поддержке группы дворян проводить свою собственную политику. Между королем и его братьями произошел разрыв, и обоим герцогам пришлось бежать в Норвегию (1304), где норвежский король отдал им в ленное владение южную область нынешнего Бохуелена — Кунгахеллу. Однако вскоре после этого и Эрик и Вальдемар помирились с братом и вернулись в Швецию. Эрику даже удалось получить от датского короля в ленное владение северный Халланд с городом Варбергом и тем самым значительно упрочить свое могущество. Эрик часто играл главную роль в сложных перипетиях борьбы, которая велась из-за устья реки Ёты между Швецией, Данией и Норвегией.