— Тысячи долларов, — не унимался полковник, — им за глаза хватило бы! На всех и на много лет.

Оторвали миллион. Торгуются не хуже нашего, — уже спокойнее говорил Динстон. — Но типы мрачные. Не завидую Споуну. Майор! — громко окликая офицера, деланно развлекаясь, заулыбался Дннстон. — Вам ничего кошмарного не снилось?

Споун умно промолчал. Он только настороженно следил за диалогом настоятеля и китайца.

Офицеры тамошних служб жестом пригласили американцев подойти. Но представили полковнику только настоятеля и патриарха. На остальных указали, что они старейшины и весьма почтенные люди в своем кругу. Динстона рвано пробирала неприятная дрожь от монашеского взгляда и поклона.

Их сумрачные лики неподвижны, спокойны. Во время всего недолгого знкомства стояли и глядели сквозь всю американскую делегацию в пространство. Землистая сухая кожа, как грязная гипсовая маска, плотно стягивала череп, придавая лицу неземной вид. Головы двух незнакомых старейшин были гладко выбриты, и только на макушке красовался небольшой хвостик реденьких волос.

Споун тронул полковника за локоть.

— Сэр, нас приглашают следовать вот в это строение.

Динстон очнулся. Он не заметил, как в своих мыслях, глубоко ушел в себя. Потер виски, ступил следом за майором в ветхую пристройку у стены храма.

За монахами разрешено было следовать только представителям китайских служб и американской делегации в количестве девяти человек.

Когда расселись на земляном полу, полковник решил начать первым. Ему претил климат мертвенного безличия. Хотелось поскорее закончить и уехать.

— Почтенный господин Дэ и другие уважаемые господа! Сегодня мы прибыли посмотреть вашего воспитанника и окончательно оформить соглашение. Наверное, сумею выразить общее согласие, что длительная канитель, которая сопутствовала этой встрече, изрядно надоела обеим сторонам. Майор Споун в течение двух месяцев вел с вами утомительные дискуссии, которые, как я уверен, принесут пользу китайской и американской нации. Подробности известны, цены названы. Единственное, чего мне хотелось бы, так это того, чтобы после наших встреч у вас не осталось тяжелое чувство. Мы оставляем для вас в качестве презента и в знак нашей признательности к вам лично и к вашему искусству, как реальной действителыюсти нашего технического времени, киноленты различных видов борьбы многих стран и народов. А также киноустановку и съемочную камеру с большим запасом пленок высшего качества.

Легкий поклон монахов показал, что они довольны подношением.

— Надеюсь, — уже более свободно продолжил Динстон, — наши отношения с вами сохранятся на деловом, полезном для обеих сторон, уровне.

Представитель китайских служб удовлетворенно щелкнул пальцами.

— Уважаемый Дэ, просим вас показать воспитанника и, думаю, сможем закончить на этом. Вы не менее заняты, чем мы, — полковник неестественно согнулся в китайском поклоне.

— Полностью с вами согласен, господин Динстон. Они с нетерпением поджидают нас на тренировочной поляне, — степенно поклонился настоятель.

Последовал приглосительный жест. Все вышли на воздух. Динстону стало свежее, спокойное. Что-то не лежала у него душа к аскетам. «Аллергия, старость, что ли?» — почему-то набожно подумал он о себе.

К поляне шли гуськом. Офицеры посуровели, стали замкнутыми, понуро смотрели перед собой. Неудовлетворенность чем-то сказывалась в каждом шаге. Меж низкими деревцами и большими замшелыми валунами шагов через двести вышли но поляну, с дальней стороны которой тянуло прохладой пропасти.

У живописного пирамидального камня сидело четверо парней в позе лотоса. Неподвижных и смиренных, словно осколки этого чудного валуна.

Когда вся миссия приблизилась и с сомневающимися взглядами расселась неподалеку, послышался приглушенный резкий щелчок.

Словно повинуясь невидимой магии, послушнки медленно скрестили перед своими бледными ликами руки, ладонями внутрь, и, плавно опуская их, начали, не меняя позы и наклона, подниматься. От лиц казалось, полностью загипнотизированных, с видом немого превосходства, подчиняющихся не телу, а сатанинскому воздействию неестественных сил, веяло хладом и безликим достоинством.

— Дьявольщина! — воскликнул, скривившись, Маккой.

Между тем монахи приняли боевые позы и неторопливо начали выполнять замысловатые движения, постепенно прибавляя в резкости. Невероятная легкость движений, точность выполнения приемов, совершенное владение телом удивляли.

Динстон вспомнил слова эксперта о силе воздействия и выразительности. Если бы не такие молодые лица, можно было весьма законно утверждать, что перед вами развлекается сошедшее на землю небесное воинство.

После показа техники боя начался поединок. Означилось — трое атакующих, более старших, против одного, светловатого паренька. Он маневренно стоял, искусно отводил в сторону удары партнеров, легким финтом исчезал от опасных ударов ног, скручивал тело в движении, и одновременные атаки трех отроков повисали в воздухе, не достигая корпуса юноши. Его движения были выверенны, продуманны. Не представлялось возможным воочию убедиться, в какой степени то или иное движение правдоподобно при том малом отрезке времени, которое имели ребята в своем активе. Чем и какими критериями пользовались они в выборе очередного действия. Но грация, филигранность исполнения была в такой степени вразумительной, что если бы не скорость, с какой выполнялись атаки, и сила, с которой наносились удары, можно было предположить, что виденное — давно заученный и детально отработанный поединок показательной мистики. Но реальность не давала повода для иллюзий. Звук соударяющихся костей внушал почтение в крепости ребят, а их неподвижные лица — уважение.