Быстро окинув внимательным взглядом верхнюю палубу, Рус стремительно скользнул между проходящими и поспешил следом. На берегу определил: никто попутно не пристроился. Еще несколько секунд — и Рус на улице, где скорым шагом шли подозрительные с парохода. Их процессия была шагах в семидесяти от него, приближалась к следующему перекрестку. Еще раз оглянулся назад — никого. Но заметил впереди, как один отделился от толпы, прижался к стене и навел автомат. Рус прыгнул далеко в сторону, выхватил пистолет… Шесть патронов…

Короткая очередь врага полоснула по тому месту, где только что находился Рус.

Монах выстрелил…

Противник тяжело ткнулся грудью в землю. Теперь оглянулись все. Второй вытянул из-под полы оружие. Но Рус опередил его… Ствол обреза противно вякнул о землю, а сверху навалившееся тело так и осталось лежать, прогнувшись.

Неожиданно из ближайшего переулка высунулись двое и открыли бешеную пальбу из револьверов. Пришлось прижаться к выступу стены.

Оставшиеся поспешно уводили мальчишку дальше. Тот начал сопротивляться. Его подхватили за ноги и бегом понесли дальше. Рус выстрелил в того, который держал пленника за руку. Конвоир упал. Задержалась вся группа. Рус увидел, что рука мужчины привязана к руке подростка.

Пули продолжали царапать стены. Приходилось плотнее прижиматься к выступу и через очередную серию выстрелов поменять место стремительной перебежкой. Улучив момент, пристрелил одного противника. Убегающие свернули в переулок. Последний продолжал наугад сыпать патронами. Рус рванулся вперед. Чувство осторожности начало покидать его. Он упускал врагов, и это подталкивало его не думать о последствиях.

..Два патрона…

На несколько секунд они дадут ему преимущество в перестрелке. А дальше?

Скрылся за угол и стреляющий.

Нет ни времени, ни момента. Нужно бежать вперед. Догонять.

Память прошлого смутно проявляла в сознании лицо пленника. Несомненно, то был Сунь. Ему не более пятнадцати лет. Как он здесь оказался? Неужели это он говорил на пароходе про отцов, про пистолет?! Почему все так вышло? В чьи руки попал отрок? Все вертелось неистовой, слезной мыслью в голове. Это он четыре-пять лет назад обучал некоторым приемам его по указанию настоятеля и Вана. А теперь! Неужели упустит?!

По обыкновению окидывая место оценивающим взглядом, Рус заметил, что один из убитых лежит с отрубленной рукой. Ясно стало: враги опасались еще не окрепшего, но сопротивляющегося Суня. Дело принимало жестокий оборот. Рус резко рванул к переулку, но, когда выбежал на следующую улицу, группа быстро удалялась.

Монах вскинул пистолет — бежавший сзади с автоматами, энергично забросив вверх руки, рыхло упал.

Последний патрон…

Рус, не размышляя над мгновением, выстрелил в левого от Суня бандита. Противник рухнул как подкошенный, остановив всех.

Но охранников не уменьшалось в числе. Все равно шестеро.

Это подтолкнуло к яростным действиям. Мощным бегом бросился к оставшимся.

Один из сопровождающих тяжелым ножом в два удара отсек руку мертвому компаньону, и они снова быстро понесли брыкающегося пленника.

Очередной переулок. Быстрые ноги монаха скоро несли его к убегающим. Расстояние сокращалось. Рус уже выхватил из-за пояса нунчаки. Вдруг из какого-то двора злобно протарахтела очередь. Пришлось отскочить к стене. Пули шаркающе хлестали по глиняным стенам забора. Отколотые куски с треском сыпались на голову. «Может пристреляться» — с возмущенным спокойствием определил Рус. Разогнался к стене напротив, вспрыгнул на нее и побежал вперед, скрытый от врага вертикалью самой стены. Во дворах сидели, прижавшись друг к другу, семьи и со страхом прислушивались к прерывистым выстрелам. Рус видел со стены и матерей с детьми, и дедов с внуками, которые напряженно всматривались куда-то в небо, а заметив Руса — в него, как во что-то сверхъестественное.

Монах быстро пересек несколько дворов, пригнулся на последней стене перед той дверью, откуда стреляли, и посмотрел внутрь двора. В калитке виднелась спина и согнутые ноги. Неслышно спрыгнул и, как ночная кошка, стремительно приблизился к затаившемуся. Схватил за волосы, рванул на себя, одновременно выхватив автомат, и ногой нанес удар по животу. Стрелок взвыл от боли, натужно скорчился. Рус высунулся из-за калитки, посмотрел на улицу — никого. Навел автомат на лежащего.

— Куда они побежали?

— Откуда знаю?! — с плачем залепетал тот. — Сунули это, сказали: стреляй того, кто бежит. А кто они? Кто бежит? Как я знаю? Живу здесь. Семья закрыта в подвале. Надо стрелять, иначе смерть.

Рус вынул рожок автомата — пустой.

Выбежал на улицу, понесся к перекрестку. На разветвлении четырех улиц никого. От обиды упущенного, от боли за Суня Рус взвыл. Бросился к улице налево, вышиб двери — никого. Следующие двери — во дворе испугантпяе дети. Подбежал к двери напротив, высадил ее — там мать с малолетками исступленно смотрели в печальные глаза монаха. Кинулся к улице направо. Дальняя дверь не поддалась удару ноги. Подпрыпгул, ухватился за край стены, подтянулся. Во дворе никого. Двери в дом забиты. Смутно догадываясь, побежал по стене, внимательно приглядываясь к земле. Заметил след, оставленный подошвами нескольких ног. Но вел он нe к заколоченным дверям, а к углу двора в противоположную сторону. Секунды, и он уже там. При приближении к углу присел. Посмотрел в следующий двор. Никого. Но следы вели в дом. По забору обежал двор, присматриваясь к смежным участкам. Там семьи. Подчиняясь своей интуиции, побежал по забору дальше, окидывая придирчивым оком каждый двор и дом. Один двор оказался пустой. Спрыгнул на землю. Несколькими прыжками приблизился к дому. Подкрался к углу. В это время входная дверь широко распахнулась. Несколько человек волокли упирающегося Суня. В отворенных воротах стоял автомобиль.