— Все мы там, сэр, живем! Всем скопом. До конца лета разбредаемся, кто какую работу находит. Приезжаю по весне в Балину с первым пароходом — гляжу, кок им на судно требуется. Ну и подумал, чем я не кок, если взяться…

— А вдруг у вас в гавани завод прикроют, куда вы все тогда денетесь?

— Этим летом я со всем семейством в Балину переезжаю. На переезд дадут ссуду — сотен семь. Джоб Хэнн продал мне участок позади своего дома. Надо только наш домик поставить на поплавки да перегнать по воде к новому месту. Дай бог, чтоб только с погодой повезло,

Я знала дом Джоба Хэнна. Он стоит так, что его отовсюду видно: на уступе высокой скалы, да еще в ярко-красный цвет выкрашен. Но вокруг — одни болота и озерца. Даже немыслимо представить, что на такой почве можно что-нибудь построить. Все покосится неминуемо, как Пизанская башня. Но Сирил не унывал. Уж если он за одну ночь на кока выучился, ничего не стоит изловчиться и поставить дом прямо посреди трясины, протащив его за три десятка миль по волнам.

— Да-а, планы грандиозные! — сказал Фарли.

— Желаю вам удачи в Балине! — подхватила я.

— Это точно, хозяйка, нам сейчас поднатужиться придется! Молодежи образование дать нужно? Нужно! У меня вон парней полон дом. Их ведь жить, как мы живем, не заставишь. Да вот беда, в наших местах учителей нету. Только приедет какой-нибудь, глядишь — его уж и след простыл, а где же другого-то взять? Или еще вот— лектричество, вода, канализационка. Тут один городской приезжал, говорит, ничего, мол, этого в Гавани Уилфреда не будет, потому как одни камни кругом. А моя благоверная переезжать — ни в какую! Не знаю, говорит, я там никого, в Балине. И папаша мой — он с нами живет — никак не скажешь, чтоб с душой собирался. Уж за семьдесят, а как огурчик! Всю жизнь рыбачил, ага, ничего, кроме этого, не знал.

— Ну вот он в Балине и будет рыбачить! — вставила я тоном мудрой доброжелательницы.

— Навряд ли, — ответил Сирил. — За участком Джоба Хэнна некуда и мостки-то поставить. Да и места нам чужие, не знаешь, куда рыба идет.

В рыбачьем деле, как в фермерском: у каждого своя территория. Там, где рыбачит сосед, другой рыбу ловить не станет, если только между ними не идет тайная война. Сирил, в отличие от меня, понимал, что в Балине и отец его будет не ко двору, и жене не с кем словом перемолвиться, да и сам он обречен всю жизнь гнуть спину на фирму «Мороженая рыба Балины». И все же ему хотелось верить, что его дети при помощи неведомой силы, имя которой образованность, перенесутся в благополучный новый мир, откуда не бегут учителя и где сияет электричество.

За ночь ветер переменился. Капитан сменил курс. Повернув с востока на юг, мы увернулись от потока арктических льдов длиной в сотни километров. К утру нас снова качало на волнах, а вместо скрежета и хруста льдин нас сопровождал шум ветра.

С распорядком дня на судне мы свыклись легко, и меня не мучило нетерпеливое желание поскорее доплыть. Когда на пятое утро пути я проснулась под хриплые крики чаек и поняла, что мы входим в большую гавань, я даже не слишком обрадовалась. В иллюминаторе виднелось длинное деревянное строение, где помещалась контора рыбной торговли.

За строением открывался пейзаж, от которого я уже отвыкла. Это были деревья, раскидистые лиственные деревья, покрытые первыми нежными желто-зелеными весенними листочками. Уже полгода я не видала больших деревьев. Я привыкла к тому, что их нет. А сейчас, увидав снова, обрадовалась им как старым знакомым.

Рыботорговый склад портового городка Глостер штата Массачусетс представлял собой убогое сооружение, каких полным-полно и на Ньюфаундленде, но вид деревьев как бы скрадывал его неприглядность. Деревья облагораживали весь пейзаж. Мне уж полюбился суровый берег, который мы недавно покинули, но все же я не в силах была оторвать взгляд от зеленой листвы.

День выдался теплый, безветренный, матросы высыпали на палубу в летних рубашках. В «салоне» Сирил потчевал нас прощальным завтраком, а чиновник американской таможни, попивая кофе, проверял по списку состав команды, просматривал множество всяких бумаг, прилагавшихся к нашему грузу. Казалось, этому высокому, невозмутимому таможеннику такая работа по душе. Не то что без сна и устали отлавливать контрабандистов и торговцев наркотиками в каком-нибудь переполненном туристами городке. Весеннее утро в Глостере прекрасно, ну как не попить в начале дня кофейку в обществе любезного капитана канадского торгового судна?

В камбузе появилось еще одно новое лицо — агент рыбной компании, уроженец Ньюфаундленда, уже лет двадцать живущий в Массачусетсе, но по сей день не пропускавший ни одного судна с родины. Он охотно поведал мне, куда теперь отправят наш груз. Сегодня же подадут машины-рефрижераторы, и к вечеру наша рыба отправится в Чикаго. А оттуда ее развезут в штаты Среднего Запада — Висконсин, Миннесоту, Айову.

— На Средний Запад пойдет. Самый крупный сбыт. Там канадцев много. К концу недели много рыбы раскупается.