Какое счастье, что теперь не надо мучить лошадь, лавируя в толпе узких палмарисских улочек. Здесь можно пустить Грейстоуна во весь опор и чувствовать под ногами его сильные, мускулистые бока. Пони то и дело сворачивала с дороги и неслась галопом по окрестным полям, наслаждаясь ветром и свободой. Седло ей только мешало, и Пони предпочитала скакать, восседая прямо на спине коня.

Устав от езды шагом, она вновь метнулась в сторону, пересекая длинное и узкое поле. Вдали Пони заметила накренившееся дерево, торчавшее среди кустарников.

— Эй, что ты опять затеяла? — крикнул Белстер, заметив ее ослепительную улыбку.

Вместо ответа Пони пустила Грейстоуна галопом и быстро понеслась к дереву. Поначалу она еще слышала ворчание Белстера, называвшего ее сумасшедшей девчонкой, но вскоре в ушах рокотал только ветер. Сейчас Пони интересовало это дерево, и она, ничего не слыша, неслась к нему.

Грейстоун стремительно скакал вперед. Пони привстала в стременах, упершись руками в шею коня и крепко сжав ногами его бока. Достигнув дерева, она развернула Грейстоуна и понеслась назад к дороге, где стоял грузный, бессильно вздыхающий Белстер.

— Так ведь можно и убиться, девонька, — сказал он, когда Пони поравнялась с повозкой.

В ответ она только засмеялась и вновь пустила Грейстоуна легким галопом в сторону накренившегося дерева. Белстеру ничего не оставалось, как тронуться в путь. Пони еще дважды проскакала до дерева и обратно и нагнала повозку там, где дорога огибала небольшой холм.

— Кертинелла, — произнес трактирщик, указывая туда, где вдали поднималось облачко дыма.

Пони перевела Грейстоуна на шаг, а затем, когда конь успокоился, спешилась, привязала его к повозке и уселась рядом с Белстером.

— Ну как, порезвилась? — спросил Белстер.

— Это только начало, — ответила Пони. — В особенности если мои предположения окажутся верными.

— А, ты про свою подружку Килрони, — догадался Белстер.

Та женщина действительно была близкой подругой Пони. Она служила в гарнизоне Палмариса и немало помогла Пони, когда их разлучили с Элбрайном.

После той последней битвы подруги виделись всего лишь один раз. Колин Килрони бросили в застенки королевского дворца Чейзвинд Мэнор, откуда она была освобождена по распоряжению короля Дануба. Колин начала оправляться от ран, полученных ею, когда она сражалась вместе с Пони. Но раненым было не только ее тело, но и душа. Пони убедилась в этом, когда, придя в себя после гибели Элбрайна и Маркворта, она наконец разыскала подругу. Колин решила оставить службу в гарнизоне Палмариса, несмотря на все уговоры своего двоюродного брата Шамуса (он тоже был другом Пони) и самого герцога Каласа.

Во время их тогдашней недолгой встречи Колин вскользь обмолвилась, что устала и хочет перебраться в Кертинеллу.

Приехав в городок, Пони и Белстеру не понадобилось много времени, чтобы узнать, где живет Колин. Пони вскочила на коня и быстро понеслась в указанном направлении. Вскоре она уже была возле двери дома, где жила ее подруга.

Однако радость Пони мгновенно улетучилась, когда она услышала голос Колин Килрони, а потом и увидела ее. Казалось, от прежней Колин осталась только оболочка. Глаза, некогда светившиеся азартом битвы, потускнели. Даже рыжие волосы Колин поблекли, как поблекло все ее существо.

Пони протянула руку, и Колин, широко улыбнувшись, протянула свою, но левую. Правую она плотно прижимала к телу.

— Что с тобой? — спросила Пони, обнимая подругу и стараясь не задеть покалеченную руку.

— Не сладила с чужим мечом, — ответила Колин, изо всех сил стараясь улыбаться.

Она повела Пони внутрь своего скромного домика, усадила за небольшой круглый стол и села рядом.

— А ты отлично выглядишь, — сказала Колин. — Оправляешься после всего пережитого?

Пони вздохнула.

— Думаешь, от этого можно когда-либо оправиться? — спросила она.

Колин обняла Пони за плечи, но опять левой рукой.

— Покажи-ка мне свою рану, — попросила Пони и полезла в мешочек, где у нее лежал гематит.

— Никак тебе позволили оставить камень? — удивилась Колин. — Или ты просто утаила его?

Не ответив, Пони помогла ей снять кофту и невольно вздрогнула, увидев рану, успевшую покрыться коркой. Кто-то нанес Колин предательский удар в верхнюю часть предплечья, повредив мышцы.

— Уже две недели мучаюсь, — объяснила Колин. — Думала, что лишусь руки.

Пони жестом попросила ее помолчать, затем провела рукой по ране, массируя кожу вокруг. Одновременно она все глубже погружалась в серый вихрь энергии гематита, соединяясь с его магическими силами. Пони проникла в рану Колин, направив свое сознание к поврежденным мышцам. Затем она оттянула рану на себя, поглотила ее своим существом. Пони испытала мгновение отчаянной боли, но не отступила, продолжая оттягивать боль на себя. Своей силой и силой камня она соединяла разорванные сухожилия и уничтожала шрамы.