Иван кивнул куда-то в сторону. Глеб высунулся в окно посильнее, фактически улегшись на подоконнике на живот, и увидел, что имел в виду Князь. Изрядно порубленные трупы хоулеров стащили в одно место. Куча и вправду получилась внушительной. Из нее во все стороны торчали окостеневшие скрюченные лапы, ощеренные морщинистые морды…

— Жуть какая. Оказывается, при свете они еще отвратнее выглядят.

— Не то слово. Я вот потихоньку начинаю поражаться на человеческую природу. Анализирую свои ощущения и думаю, что после всего происшедшего должен был реально слететь с катушек. А между тем эта вонючая гора трупов уже воспринимается, как что-то обыденное. Неужели человек ко всему привыкает, даже к опасности и смерти?

— Наверное, у каждого свое восприятие жизни. Отчего на войне кто-то сходит с ума, а кто-то живет, как будто ничего и не произошло? Для нас адреналин в крови — это норма, может, оттого и освоиться оказывается проще. Хотя… сегодняшней ночью я ни фига бы с этим не согласился.

— А сейчас?

— Сейчас? — Глеб задумался. — Сейчас все это отошло на уровень страшного сна и начинается оценка — где мы ошиблись, что надо было делать по-другому. Злополучное третье окно проверить… Жердей из забора надергать и отесать поострее… Ведь время-то было.

— Было. Знаешь, что я в первую очередь сделаю, когда до ликвидаторской базы доберусь?

— Напрашивается куча версий…

— И все непотребные? Немного ошибаешься. У них там есть такая замечательная вещь, как точило. Первым делом я наведу на своем мече заточку под бритву.

— Ты, что, рехнулся? И кто это дня два назад заявлял, что даже с затупленным клинком от милиции меня отмазывать не будет? За колюще-режущее оружие тем более по головке не погладят.

— До милиции еще дожить надо. А оттого, что здесь меня с тупым мечом загрызут, как добропорядочного гражданина, легче не становится.

— Понятно все с тобой. Ведьмаки куда запропастились?

— Инари отправилась изучать окрестности сразу после вашего исцеления, а Хорт где-то здесь шляется. Оригинальный тип… Ладно, раз уж ты все равно на ногах, выходи наружу. Если решишь переодеться, что я бы настоятельно рекомендовал, в маленькой комнатке в стенку вбиты гвозди, а на них висят какие-то шмотки. На кухне в жаровне — то съедобное, что еще осталось в этом доме. Все остальные уже готовы и ждут только тебя… ну, и еще Вована с соляркой.

Глеб сполз с подоконника, посмотрел на свою изодранную в лоскуты толстовку, на продырявленные, залитые кровью джинсы и последовал Княжескому совету. Из приличного вида вещей, оставшихся от прежних хозяев дома, ему подошла только рубаха в синюю клеточку да безразмерный свитер — старые, но чистые. Не фонтан, конечно, однако лучше, чем ничего. Окровавленную футболку Глеб выбросил без малейших сожалений, с «гладиаторской» толстовкой немного помялся, но все же отправил следом. Восстановлению она уже не подлежала. Проще будет по возвращению в Тулу заказать новую.

— Отлично, — одобрительно сказал Иван, когда Глеб, вновь перепоясанный монгольской перевязью, показался на пороге.

— Урааааа! — завопил Пашка, куривший на пару с Вованом на углу дома. — Наш герой снова с нами!

— Да шел бы ты… — беззлобно ответил Глеб.

Сарай догорал. Его крыша уже провалилась, почерневшие балки, как обглоданные ребра, торчали в синем небе. Ленька с Никитой щедро поливали кучу хоулеровских трупов мутной жидкостью из канистр. Судя по штыну, это, действительно, была солярка.

— Тоже запаливать будете? — спросил «гладиаторец».

— Естественно, — на него посмотрели так, будто он сморозил величайшую глупость. — Не оставлять же гнить? От них одна зараза по округе пойдет.

— А знаете, чего сейчас учудила ваша шишка? — поинтересовался новоиспеченный глава ликвидаторов, ткнув сигаретным окурком в ту сторону, где вдалеке виднелся Кустов.

— Понятия не имею, — честно ответил Иван.

— Он требовал с меня письменное свидетельство того, что, действительно, заброшен в Тюменскую область, в самую чащу леса, откуда на машине выехать нереально.

— Ну, и как? Ты ему его дал?

— Нет. У меня же под рукой ни бланков фирменных, ни печати, ни нотариуса, чтобы заверить расписку. Он у вас часом не рехнулся?

— Вроде, нет. Кстати, после нынешней ночи он наоборот успокоился и больше не наезжает по поводу нелюдей, болот и чьей-то там вины. Представил, наверное, что было бы, догони эта стая нас в лесу на длинном пути. А справка ему нужна, чтобы от начальства отмахиваться. Прикинь сам — если мы еще хоть как-то можем выбраться к цивилизации, «Газель» из Бирючины забрать не получится. Ущерб весь, как пить дать, на него повесят. Недоглядел, недодумал, недоделал…