— Во ты жжёшь, Джонни, — сказал Атом, когда Фейлсейф вошёл в его офис. — Джинсы и галстук? Выглядишь как цыган на похоронах.

— Атом, в любом случае ты мне должен.

— Чем больше кости, тем легче плавать. Присаживайся, Джонни. Я полагаю, что та пушка работала от монеток — очень экономично.

— Там была драка, пистолет выстрелил.

— Бывает. Знаешь самую редкую и бестолковую штуку в мире? Не стрелявший пистолет. Сигарету?

Пара толстых очков лежит на столе, замыкая провода.

— Какой-то плеер?

— Это миррер. Надеваешь, закрываешь глаза, и тебе кажется, что ты сменил мир. Охотишься за пушкой? Знаешь, лучше, чем приходить ко мне.

— Знаю, и лучше, чем втягивать тебя в дело, Атом. Хочу одолжить маскировочную систему.

— Какой округ, демография?

— Закон, церковный картель, пресса. Думаю, это выстрел в голову.

— Нет, с определённой точки зрения видишь, что методы работы с ними одни и те же. Вот, взгляни.

Атом активизировал панель на стене и достал странный элемент экипировки. Он смотрелся как наголовник египетского принца в форме чёрной кобры.

— Это что?

— Спинка брюлика. Классический капюшон «свой-чужой» — широкопрофильный фанатичный вызов с библиотекой в чипе на миллиард образов. Старая и тяжёлая, но это всё, что у меня есть на руках. Придётся обойтись незатейливыми средствами.

— Она проецирует всё, что наблюдатель не в состоянии опознать?.

— Конечно. Технологии спокойной жизни далеко ушли со времён глинобитных хижин, друг мой. Удачи.

Личные маскировочные системы ушли в прошлое, когда изобретатель обнаружил, что может пойти куда угодно, и его будут игнорировать, пока он несёт коробку для пожертвований. Фейлсейф, невидимый, уходит в ночь и движется через толпу на место преступления. Это медиасобытие, всё в резких дуговых фонарях и обобщениях. Он незамеченным следует за Шефом Блинком и танкистом, когда они прибывают в часовню.

— На этом убийстве подают полноценный ленч, Бенни? А? Плохо. Мне сгодилась бы и пара хот-догов.

— Есть вести, Шеф?

— Плохо, а? Наверно, нам лучше сосредоточиться на деле, танкист. Синдром Единственного Выстрела в Голову. Пистолета на месте нет. Всё, что мы знаем по лучам, прорванным вокруг прострела, он был этерический с фальшивым номером на рукоятке.

— Кафешный пистолет.

— Ага. Ни фига общего с деньгами, ограблением или клубной территорией, это верняк.

— Вы считаете, убийца — его жена?

— Вряд ли, но предполагаю, как было дело.

— Кобыла Делла? Он был женат на кобыле?

— Как было дело, Бенни, я имел в виду, мне всё ясно.

— Мне нет, Шеф.

— А тем временем небольшое попустительство Вингмейкера привлекает целые толпы якобы ковбоев.

— А разве якобыки — не тупые волосатые животные?

— Именно. И они меня не одурачат. — Они вошли в часовню и обнаружили там галерею ассассинов, толпящихся вокруг тела. Огромный электрический вентилятор разгонял мясных мух.

— Класс, настоящее чаепитие. Кто-нибудь ещё придёт поржать?

— Блинк, — кивнул Джек Кома с каменным лицом.

— Понял, что я имел в виду, Бенни? Время фанатов.

— Слишком много стряпчих для тебя? — ухмыльнулся Спектр. — Почему-то не очень верится.

— Кто твой клиент?

— Рыба в бочке, Генри. Как минимум я мог бы найти семью того, кто потерял пульс, получить фрактальный аккомпанемент.

— Да уж, несчастный агнец. Кровь невинных — материал Брэди. А поскольку Вингмейкер не разрешает вынос, неплохой масштаб горя и прочих прелестей, ты чёртов защитник обездоленных мафиози. — Блинк хихикнул, раскуривая сигару.

— Мистер Блинк, — заявил протест Вингмейкер, — это святое место.

Блинк хрюкнул.

— Это святое издевательство, падре. Я видел миллионы пятен — каждое на что-то похоже. Помню, после бунтов НЛП я видел лужу — вылитый наш Бенни, сидящий на каком-то динозавре. И в тот вечер медиа не свирепствовали. Так что кончайте набивать слова о любви мне в уши.

— Тело брошено ровно поперёк границы штата, мистер Блинк, — объявил Кома. — Я претендую на равные полномочия.