— Яма, яма! — крикнул Гендрик. — Скачите к яме!

Виллем и Аренд тотчас поняли его.

Слон повернулся и, увидев, в какую сторону они поскакали, последовал за ними; однако теперь он замедлил шаг, будто еще не решил, стоит ли ему догонять их. И тут раздался громкий рев — полный муки и отчаяния крик второго слона. Он доносился из ямы.

Слон, гнавшийся за охотниками, сразу остановился. Горестные крики товарища пробудили в нем иное чувство, чем жажда мести. Его охватил страх — и, как видно, страх возвратил ему способность соображать: слон повернул назад и тем самым избежал участи, которая постигла его товарища. Отступая, он, казалось, мчался по следам, только что оставленным лошадьми, словно инстинкт ему подсказывал, что так он не угодит ни в какую ловушку, если даже их понарыли по всей равнине.

— За ним! Вдогонку! — крикнул Аренд. — Ганс в опасности!

Охотники быстро перезарядили ружья и во весь опор помчались за слоном.

Ганс и его спутники-туземцы не были равнодушными зрителями только что разыгравшейся сцены, и теперь они поняли, что им предстоит самим стать участниками подобного же представления. Слон стремительно несся в их сторону, и у каждого мелькнула мысль: бежать.

Но они тотчас от нее отказались.

Во что бы то ни стало надо уберечь вьючных лошадей! И молодой ботаник, поручив их Чернышу и Конго, выехал навстречу врагу.

Под ним был конь, который и двух секунд не простоял бы спокойно на месте, а ведь от точности прицела, возможно, зависит его жизнь, — и Ганс спешился.

Лошадь, освободившись от всадника, поскакала прочь. Раненый слон, который был всего в каких-нибудь пятидесяти шагах, бросился за нею, по-видимому, не заметив врага, которого ему следовало больше всего опасаться.

Гансу это было на руку, и он не упустил случая: как только слон ринулся вперед, молодой охотник, тщательно прицелившись, выстрелил ему в грудь. Разъяренный зверь дрогнул и оглушительно заревел.

Тем временем лошади, оставленные на попечение Черныша и Конго, вырвались от них и разбежались. Слон сделал несколько крупных шагов — и вот его бивни уже грозят лошади Конго, попавшейся ему на пути. Еще мгновение — и конь подброшен в воздух; пролетев на добрых шесть-восемь футов над слоном, он со всего маху упал на землю. Однако Конго успел соскользнуть с седла и остался цел и невредим.

Лошадь убита — но на это ушли последние силы раненого слона.

Собаки нагнали его; он бешено завертелся, стараясь добраться до них, зашатался и тяжело рухнул на землю.

— Я почти уверен, — заметил Гендрик, прискакавший в эту минуту вместе с Виллемом и Арендом, — что собаки воображают, будто именно они свалили слона.

— Тогда они большие дураки, совсем как Конго, — сказал Черныш, раздосадованный тем, что кафр показал себя ловким и смелым и хозяева, конечно, похвалят его.

Конго лишь улыбнулся в ответ. Он снова возбудил ревность своего соперника и был очень доволен.

Упавший слон через несколько минут испустил дух. Это был огромный самец с бивнями длиною более пяти футов; Чернышу поручили их вырезать.

Разумеется, лошадь Конго погибла; и ему дали одну из вьючных лошадей, распределив ее груз между остальными. Вскоре все двинулись дальше.

Гендрику, Виллему и Аренду не терпелось поехать к яме, куда свалился второй слон, — они никогда еще не видели, чтобы таким способом удалось поймать слона.

— Ты остаешься, Ганс, чтобы присмотреть тут за всем, или едешь с нами? спросил Гендрик.

— Предпочитаю остаться, — ответил невозмутимый Ганс. — Может быть, мне опять достанется львиная доля удовольствия.

— Конго нам придется взять с собой, — заметил Аренд. — У ямы наверняка уже собрались туземцы. Мы видели хижины неподалеку от маисового поля. Должно быть, там большое селение.

— Ты прав... Едем, Конго, — распорядился его хозяин, пришпорив коня.

За ним двинулись все, кроме добродушного Ганса и Черныша, на чью долю обычно выпадал самый тяжелый труд, пока другие развлекались.

Слова "рев", "вой", "крик", "визг", видимо, обозначают различные звуки, однако слон, попавший в яму, от боли и ужаса издал вопль, в котором, казалось, все они слились вместе. Этот вопль все еще потрясал воздух, и путешественники, знакомые чуть ли не со всеми существующими способами охоты на слонов, подумали, что слон, свалившийся в яму, терпит неслыханные муки.

— Наверно, на дне ямы торчит острый кол, — сказал Гендрик, — и слон напоролся на него.

Еще издали они увидели столпившихся возле ямы людей. Тут были и мужчины и женщины. Как только охотники подъехали к ним, навстречу вышел эфиоп и знаками предложил купить бивни слона, все еще ревевшего в яме.