– Итак, вы согласны заняться этим делом?

– Мы поможем тебе, Конан.

– В таком случае, я подожду вас здесь, – объявил Конан. – Собирайтесь. Нам предстоит довольно долгая дорога.

И Конан растянулся на полу чайного домика. Братья разбежались по саду, каждый к своему павильону, который он делил с супругой и детьми. Конан прикрыл глаза. Он очень устал. Некоторое время вокруг царила тишина. Негромкие голоса и быстренький топоток женских ножек, обутых в смешные деревянные туфельки, похожие на скамеечки, не нарушали общего покоя, охватившего этот садик.

Затем Конан ощутил на себе чей-то взгляд и открыл глаза. Прямо перед ним в воздухе висела крылатая девочка Фэй. Она бесцеремонно рассматривала., киммерийца, поэтому он счел возможным столь же прямо и нахально уставиться на нее.

А-а, Фэй, несомненно, была очаровательной. Вероятно, подумал Конан, она унаследовала многое из внешности своей бабушки, несчастной матери троих крыланов. Ведь та была чрезвычайно красива – до того, как колдун своими злыми чарами изменил ее естество. Кхитайская кровь придала ей почти фарфоровую хрупкость. У девочки было белое лицо с нежным румянцем, раскосые глаза – как будто нарисованные кистью каллиграфа, пухлые губы. Тонкие шелковые черные волосы отливали синевой. Она убирала их в хвост, по прическа выглядела небрежной. Впрочем, Копан догадывался о том, что эта небрежность была нарочитой и являлась результатом долгих посиделок перед зеркалом. Кхитайские женщины тщательно вытягивают из прически пряди, дабы подчеркнуть свое настроение: прядь на левом виске означает, кажется, грусть, на правом – веселье, а с обеих сторон… э… Конан всерьез задумался над этой проблемой.

– Что означают выпущенные пряди с обеих сторон? – неожиданно спросил он вслух.

– Желание участвовать в приключении! – выпалила Фэй.

– Ты шустрая малышка, – одобрительно проговорил Конан. – Что думает об этом твой отец?

– О том, что я шустрая? – уточнила Фэй. – Или о том, что я хочу участвовать в приключении?

– Первое, – сказал Конан.

– Ну… – Она задумалась. – Он говорит: «Разрази меня гром, если бы я был девочкой, я сидел бы дома!»

– Стало быть, одобряет, – сделал вывод Конан. – Возможно, мне удастся замолвить за тебя словечко.

– И меня возьмут с собой? – Она подпрыгнула в воздухе. – И мне не придется следовать за вами тайно?

– А ты собиралась сделать это?

– Ну конечно! – Она чуть надула губы. – Как бы я иначе участвовала в приключении, которое мне запретили?

– Смотри, как бы твой отец не лишил тебя крыльев! – предупредил Конан.

– Он не сможет этого сделать! Он разговаривал об этом с мамой, – сообщила Фэй.

– А ты подслушивала? – Конан попытался нахмурить брови и выглядеть строго. Варвару редко доводилось беседовать с девочками такого возраста.

Обычно его собеседницы бывали чуть постарше. Впрочем, большинство из них были старше лишь телом, но не умом, как не раз замечал Конан.

– Я подслушивала, это уж несомненно, – сказала Фэй, ничуть не смущаясь. – Отец говорил, что может пригласить врача, который отрезал бы мне крылья. Но эта операция крайне опасна. Он уже советовался. И кроме того, это было бы жестоко по отношению ко мне, так он сказал. Он знает, как я люблю летать.

– Но если твоему жениху это не понравится, Фэй? – спросил Конан. Он потянулся и зевнул.

– Что не понравится? Что я летаю? – Фэй чуть задумалась. – Ну так мы найдем такого, которому это понравится, только и всего! В Кхитае всегда сыщется странный человек, охочий до необычного. И кроме того, это ведь изысканно!

Она пролетела перед чайным домиком вперед-назад несколько раз.

В этот момент вернулись братья-крыланы. За ними семенили их жены, застенчивые маленькие женщины в очень простой домашней одежде. Из их причесок выглядывали только что сорванные цветы. Женщины несли походные сумки с припасами.

– Отправляемся немедленно, – объявил Конан, садясь. – Здравствуйте, дамы.

Жены крыланов захихикали, прячась за спинами своих мужей. Как ни были они малы ростом, но крыланы были еще ниже, поэтому попытка спрятаться удалась лишь отчасти. Конан ухмыльнулся.

– У меня, есть лошадка, а вам, я полагаю, лошади не потребуются… Да, еще одна проблема. С нами отправляется Фэй.

Одна из женщин ахнула и всплеснула руками, а отец Фэй сделал вид, что очень недоволен. На самом деле, как видел Конан, он испытывал тайную гордость за свою крылатую дочку.

– Я прослежу за тем, чтобы с ней ничего не случилось, – обещал Конан.

Фэй радостно завизжала и вылетела из-за дерева, куда скрылась при виде родителей.

Конан в сопровождении своих крылатых спутников выбрался из садика, и вскоре уже все пятеро тронулись в путь.

Быть мартышкой оказалось куда приятнее, чем таскать на себе громоздкое человеческое обличие. Инь-Тай говаривал, что завидует одной фее, которая за один день умела входить во все семьдесят своих воплощений, по личному выбору и в зависимости от обстоятельств.