— Да спасут нас Трое! — неожиданно воскликнула Эмбра, скорчив гримасу шутливого испуга. — Он думает!

Мужчины изумленно уставились на нее, а потом дружно расхохотались. Смех стал еще громче, когда Хоукрил осторожно прикоснулся пальцем к плечу Эмбры и строго сказал:

— Госпожа, если вы собираетесь идти с нами, то осмелюсь попросить вас не воровать мои драгоценности.

Эмбра устало улыбнулась ему, а потом выпалила:

— О, ради Рогатой Владычицы, отведите меня хоть куда-нибудь, где можно было бы увидеть небо, выпить вина и чего-нибудь поесть!

— В вашу башню в замке Серебряного Древа? — с невинным видом предложил Краер и тут же выяснил, что у волшебницы еще осталось достаточно силы, чтобы наградить его увесистым тумаком.

Почва под ногами стала заметно более влажной, а вонь усилилась. Теперь ни один человек, обладающий хоть ничтожным обонянием, не усомнился бы в том, что в подземелье просачиваются воды из городских нужников.

Краер поднял руку, призывая всех задержаться.

— Похоже, что впереди проход сужается, — сказал он. — Неподалеку должна быть какая-нибудь промоина или лаз, прорытый вручную. Госпожа, если вам для того, чтобы заниматься волшебством, нужно место, то лучше всего сделать это здесь.

— И кем бы вы хотели стать? — не скрывая иронии, спросила Эмбра, стиснув в ладони свое блюдце.

Сараспер шагнул вперед.

— Вам, девочка, лучше всего стать не такой красивой, а мне немного помолодеть. А обоих этих пройдох сделайте потолще, чтобы шпион, разыскивающий по приметам четверых путешественников, не сразу догадался, глядя на нас, что именно мы-то ему и нужны.

Слова целителя сразу отрезвили всех. Эмбра полезла в мешок Хоукрила за бутылками, которым предстояло послужить топливом для ее заклинаний.

— Меня беспокоят не шпионы в Аделне, — сказала она, — а колдовство отцовских магов. Они должны знать или, по крайней мере, способны разыскать в библиотеке описания этих подземных ходов.

Она приложила ладони к щекам Хоукрила, потому что он стоял ближе всех к ней, что-то прошептала, сделала несколько пассов руками и повторила то же самое с Краером и Сараспером. Когда она заканчивала колдовать над каждым из мужчин, одна из бутылок рассыпалась в мелкую стеклянную пыль и на земле образовывалась лужица уксуса, а черты лиц сразу же начинали медленно изменяться. В конце концов и блюдце обратилось в ржавый порошок. Посмотрев на своих спутников, Эмбра оперлась рукой о локоть Хоукрила и пробормотала:

— Это волшебство оставляет глаза в неизменном виде, да и изменение облика всего лишь иллюзия, так что не позволяйте никаким любвеобильным дамам гладить вас.

— А у вас есть такое намерение? — поинтересовался Хоукрил с шутливым испугом.

Волшебница строго взглянула на него. Когда же она отошла в сторону, то качалась, как пьяная, и с трудом держалась на ногах. Мужчины встревоженно переглянулись.

— Госпожа… — нерешительно заговорил Краер, но Эмбра резко взмахнула рукой.

— Со мной все в порядке, — твердо сказала она, — или будет в порядке. Только найдите мне что-нибудь поесть.

Краер улыбнулся.

— Я знаю одну таверну…

— Так я и думала! — Она недовольно вскинула бровь. — Вы не будете очень возражать, если мы пойдем в другую таверну, где от меня не будут ожидать, что я разденусь догола и стану плясать на столе?

— А что, у них, в Аделне, есть такиетаверны? — спросил Краер, в преувеличенном изумлении выпучив глаза. — Ястреб, может быть, ты помнишь?..

— Нет, ничего подобного, — пробасил воин. — А уж на это я непременно обратил бы внимание. Если кто-то танцует на моем столе, то обязательно опрокидывает пиво и топчет пироги!

— Квартирмейстер, — сухо произнесла Эмбра, — умоляю вас, только не надо никаких шуток по поводу пирогов.

— Госпожа, — с невинным видом отозвался Краер, — такие мысли никогда не посещали мои невинные, нет, мои благочестивые мозги.

— У него и впрямь невинные и благочестивые мозги? — спросил Сараспер, повернувшись к Хоукрилу.

Воин фыркнул.

— Да. Он вышиб их у одного жреца во время ссоры. Они высохли и превратились в маленький комочек, наподобие сливы. Он всегда носит их с собой и достает, когда хочет произвести впечатление на дам. Эй, Длиннопалый, малыш, ведь с нами идет дама!

— Это вовсе не дама, господин Меч, это волшебница.

Эмбра поежилась, словно от холода.

— Все это совсем не смешно.

— Госпожа, — пробормотал Сараспер, — я думаю, смешных шуток они вовсе не знают. Пусть себе зубоскалят, не обращайте внимания. Так быстрее проходит время.