– А если бы я сообщил вам, что собственноручно зарезал и съел всех девушек, с которыми переспал, вы бы так же невозмутимо записали об этом в своем блокноте? – внезапно пробормотал мистер Бэнг, но и это замечание не произвело на Джули никакого впечатления.

– Мне пришлось бы сообщить об этом в полицию, мистер Бэнг, – отрезала она. – Вы, наверное, невнимательно прочли документ, который вас попросили подписать в приемной. Согласно закону, я обязана сообщать властям о любой противоправной деятельности, так что не советую вам делиться со мной подобными подробностями. Другое дело, если бы вам хотелось съесть всех женщин, с которыми вы имели интимные отношения. Это как раз мне было бы важно услышать, потому что нередко в скрытых желаниях коренятся причины неврозов.

– Позвольте мне вас разочаровать... Мне не хотелось их съесть...

– Ничего страшного... – приветливо улыбнулась Джули и неожиданно попросила: – Мистер Бэнг, расскажите о ваших отношениях с родителями.

– При чем тут они? – возмутился мистер Бэнг.

– Я так и предполагала, что моя просьба рассказать о родителях вас встревожит.

– Ну, что ж... У нас никогда не было теплых отношений.

– Вы чувствуете, что недополучили в детстве родительской любви?

– Ну, я бы не сказал, что они жестоко со мной обращались...

– А все-таки?

– Да... – признался он. – Ко мне всегда относились свысока и с некоторым презрением. Часто говорили, что я – дурак, недотепа...

– Ваши родители занимались рукоприкладством?

– Нет... Хотя подзатыльники... Джули, подзатыльники считаются рукоприкладством?

– Безусловно...

– В таком случае вы видите перед собой знатного коллекционера оных...

– За что вам доставалось?

– Да ни за что... Просто у мамы было плохое настроение или не получалось что-нибудь со стряпней...

– Так ли? То есть вы никогда не позволяли себе досадных шалостей?

– Может быть, но я бы не сказал... Во всяком случае, я не припомню ни одного раза, когда почувствовал бы, что заслужил оплеуху.

– Вы не против, если я применю методику гипноза? Я постараюсь вернуть вас в детство, а вы попытайтесь не сопротивляться и рассказать все, что вы чувствуете...

– Забавная игра. Но какое отношение это имеет к моей сегодняшней личной жизни?

– Не знаю, но мне кажется, что гипноз может многое прояснить.

Мистер Бэнг послушно лег на кушетку, а Джули принялась колдовать со своей методикой. Сначала она мерно раскачивала перед его глазами золотым кулончиком, произнося спокойные и умиротворяющие слова, потом начала считать. Бэнг затих.

– Вам восемь лет. Вы дома... Родители тоже дома. Что вы видите?

– Мама входит в комнату и начинает орать.

– Что ее возмутило?

– Брошенные на кровать мятые школьные брюки. Она кричит истерическим голосом и швыряет в меня учебник математики. Мне очень больно. Угол учебника чуть не выбил мне глаз. Я плачу... Это злит маму еще больше. Она хватает меня за волосы и с размаху ударяет головой об стену. Я ору от боли. Мне кажется, я лысый... Я плачу и зову на помощь... Мама орет: «А ну замолчи!»

Бэнг заплакал и заметался на кушетке.

– А отец?

– Орет на меня и на мать, чтобы мы замолчали, чтоб в доме было тихо...

– Что было потом?

– Мне не разрешили смотреть телевизор и в наказание загнали спать в восемь вечера... Я лежу и шепчу: «Как я вас ненавижу. Я обязательно вам отомщу. Дайте время! Как я вас ненавижу!»

Пациент впал в острое беспокойство.

– Сейчас я выведу вас из гипноза...

Джули принялась считать, приговаривая свои простые заклинания, имеющие столь таинственную магическую силу. Наконец она щелкнула пальцами прямо над ухом мистера Бэнга, и он немедленно очнулся.

– Я дурно себя вел? Пытался к вам приставать? – спросил он.

– Нет, все в порядке... Кстати, мистер Бэнг, принимая во внимание вашу особенность спать со всеми женщинами, которые вам встречаются, хочу предупредить, что завязывание личных и тем более интимных отношений с пациентами является грубейшим нарушением профессиональной этики.

Он внимательно посмотрел ей в глаза. Она не отвела взгляд.

– Откровенность за откровенность, мисс Джули... А со мной вам хотелось бы нарушить профессиональную этику?

К его удивлению, Джули залилась краской и отвернулась. В кабинете повисло напряженное молчание.

– Мистер Бэнг, – наконец проговорила она, – я прошу вас держать себя в руках и не повторять попыток затащить меня в постель.

– Ну зачем же в постель? Мне кажется, что ваша кушетка вполне удобная...

– Мистер Бэнг, вы переступаете черту. Еще одно слово, и я буду вынуждена отказаться от вас как от пациента...

– Я согласен, если это позволит вам не отказаться от меня как от мужчины.