Маннеринг открыл последний ящик.

Тут он наткнулся на пачку писем, адресованных Мортимеру Брайсу, каждое из них было подписано Лестером Лермонтом. В них содержались инструкции по покупке и продаже драгоценностей. Было и распоряжение о продаже Фесинской коллекции.

Последнее письмо датировалось 9 сентября, как раз за неделю до нападения на «Куинз». Оно гласило:

"Я чрезвычайно расстроен, что вы не смогли уговорить Маннеринга продать коллекцию за ту же цену, за которую он ее приобрел. Как я уже вам говорил, это очень важно. Если вы не сможете выполнить это поручение, я найму другого агента.

Лестер Лермонт".

Тон довольно жесткий, содержание вообще загадка: зачем сначала продавать драгоценности, а потом выкупать их?

Маннеринг оставил письма там, где они лежали. Нет никакого смысла давать знать, что кто-то знакомился с содержимым его стола. Закрыл все ящики на замки и выпрямился. Он нашел то, что искал, то, что Бристоу не смог выяснить: Брайс работает в интересах Лермонта. Почему же он не заявил об этом прямо?

Ответа Джон не нашел. Он вышел, выключил свет и закрыл дверь. В темноте спустился по лестнице. Пересек вестибюль, поставил поднос обратно на секретер, стул отнес на место.

Открыл парадную дверь.

Одинокий свет уличного фонаря. Тишина. Мягко закрыл за собой дверь и быстро пошел в сторону улицы. Напряжение, которое им владело с момента исчезновения таинственной незнакомки, отпустило его.

Открыл дверцу «остина».

Женский голос из салона сказал:

– Вы очень быстры.

Свет от уличного фонаря оказался вполне достаточным, чтобы разглядеть пистолет в ее руке.

Маннеринг на секунду замер, потом наклонился и забрался в машину.

– Куда желаете ехать? – задал вопрос. Женщина рассмеялась, смех ее оказался таким же красивым, как и голос.

– Вы совсем не такой, как ваше лицо, – заметила незнакомка. – Поедем прямо в Хит, чудесное пустынное место.

– Чудесное местечко для уединения влюбленных и тихого убийства. Надеюсь, вы не забыли, что я мог вас убить. – Маннеринг мягко тронул машину.

– Отлично помню. Еще помню, что вам не хватило смелости выстрелить. – Не получив ответа, женщина продолжила. – Что случилось после моего ухода из дома Морриса?

– Я совершил глупейшую ошибку, думая о двух вещах одновременно, и забыл, что Брайс начал приходить в себя. Он добрался до пистолета Морриса, и мы немного постреляли.

Голос ее стал жестче:

Брайс ранен?

– Я целился в пистолет, но не уверен, что с рукой у него все в порядке. Не думаю, что вы будете довольны Моррисом и Брайсом в будущем. Их уверенность в себе основательно подорвана.

Джон свернул, и они направились в Хит. По обеим сторонам дороги росли деревья, а у самой обочины – густые кусты. Дорога была широкой, но извилистой.

– Вы не заметили человека на Уилерби-стрит?

– Вы имеете в виду того, кто следил за домом.., для вас?

– Никто не ведет слежку для меня, я работаю один, но мне известно, что он там был.

– Каким образом?

– Он репортер уголовной хроники и с какого-то времени интересуется Моррисом. Я проник в дом так, что он меня не заметил, а когда покидал дом, с ним, похоже, что-то произошло. Хотел бы знать, что.

– Я нанесла ему удар.

– Какая вы амазонка!

– Он стоял на крыльце дома Морриса и не слышал, как я приблизилась. Я ударила его пистолетом, а после этого...

Незнакомка замолчала.

– Ну, дальше, – поторопил ее Маннеринг. Никаких иллюзий у Джона не было – он был на мушке, и рука, державшая пистолет, не дрогнет.

– Я оттащила его на крыльцо другого дома.

– Он все еще был без сознания, когда я уезжал, здорово же вы к нему приложились.

Вдруг почувствовал ее горячее дыхание. Она наклонялась к нему. Джон интуитивно понял, что незнакомка что-то затевает. Резко нажал на тормоза. Визжа шинами, машина остановилась, отбросив женщину к лобовому стеклу.

Маннеринг включил свет в салоне и посмотрел на свою спутницу. Та лежала без сознания. В левой руке – шприц для подкожных инъекций. Джон наклонился и взял сначала пистолет, потом шприц. Размотал скрывающий лицо шарф.

Сейчас она была не в лучшей своей форме, но все равно выглядела великолепно. Звали ее леди Лермонт.

– Через несколько минут вам станет лучше, – пообещал Маннеринг. – Репортеру вы тоже сделали укол?

Леди Лермонт не ответила, но Джон понял, что так оно и было. Сейчас она собиралась повторить этот фокус с ним.