– Итак? – мягко спросил Роджер.

– Произошло нечто совершенно неожиданное, – спокойно сказала Джун.

– А именно?

– Я начала испытывать уважение к Питеру Уэйту. Увидев его в первый раз, я не ощутила ничего, кроме ненависти, но вскоре я начала сомневаться и поняла, что он ничего не знает. Он производил впечатление человека предельно искреннего, и, несмотря на то, что все считают его свихнувшимся на дорожных происшествиях, мне показалось, что вот он-то как раз и нормальный, а сумасшедшие – мы, все остальные, – она смотрела прямо в глаза Роджеру. – Если вы внимательно изучите его аргументы, то поймете; что они действительно имеют смысл. Он требует лишь того, чтобы за невнимательную, беспечную езду предусматривалось гораздо более суровое наказание, чем то, что применяется сейчас, – тогда люди не посмеют быть беспечными. Все, что требуется, – это ужесточение закона.

– Короче, вы влюбились в него, – сухо заметил Роджер, – и как давно?

– Это началось несколько месяцев назад, – сказала Джун. – Вначале я не знала, что мне делать. К тому времени я уже обнаружила, что очень многие имеют доступ в штаб-квартиру. По меньшей мере у полудюжины членов комитета были свои ключи – видимо, и другие могли в любое время попасть в квартиру, неважно, был ли там Питер или нет. Я не хотела ничего говорить Питеру до тех пор, пока не буду знать точно, что же там происходит, так я стала следить за тем, кто бывает в квартире во время его отсутствия.

Она так сильно сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев.

– Потом я заметила, что несколько его помощников выглядят весьма странно, и поняла, что они принимают наркотики. Те, которые приносили информацию о наездах и возбуждали уголовные дела, выглядели аналогичным образом – как правило, это были одни и те же люди, они заходили каждую неделю. И лишь несколько дней назад я с полной для себя ясностью поняла, что это центр по распространению наркотиков. Я ума не могла приложить, что же мне делать. Мне думалось, что если Питер все узнает, его хватит удар – в любом случае могла ли я быть уверенной, что полиция не усомнится в его невиновности? Даже я сомневалась.

Роджер мог бы сказать, что действовала она крайне неразумно, ход ее мыслей был легко объясним. Она никому ничего не говорила отнюдь не из страха, все дело в неверном представлении о чувстве долга.

– Сколько всего человек действительно занимались наркотиками? Вам известно?

– Вы переписали их фамилии и адреса прошлым вечером, – сказала Джун.

– Вы кому-нибудь говорили о том, что у меня есть эта информация?

– Нет.

– А Уэйт?

– Он просто не мог этого сделать. Я постоянно была рядом с ним, и вы это прекрасно знаете.

– И не отходили от него ни на минуту?

– Ни на минуту, – подтвердила Джун. – Даже если бы он и хотел, он не смог бы никого предупредить, хотя... Я знаю, что прошлой ночью за его квартирой следили. Этот человек, Браун, я его видела. И уже не в первый раз.

– Мистер или миссис Джексон когда-нибудь там бывали?

– Нет, но Питер ездил к миссис Джексон, встречался с ней, он знал, что ее муж – член правительственного комитета: Питер пытался использовать самые различные контакты. Но оказалось, что Питер уже встречался с ее мужем ранее, и рассчитывать на его помощь не приходилось.

– Вы уверены, что Джексон не бывал в штаб-квартире кампании?

– Во всяком случае, не в моем присутствии.

– А как насчет миссис Канлифф?

– Да, несколько недель тому назад она заходила, – сказала Джун. – Очень элегантная женщина. Но больше я ее не видела.

Роджер задал еще несколько вопросов, но больше ничего нового не узнал. Наконец он сказал:

– Очень хорошо, мисс Эйкерс, благодарю вас. Теперь я попрошу вас продиктовать все, что вы мне рассказали, стенографистке. Или же сами сделайте письменное заявление. Сейчас я хочу повидаться с Питером Уэйтом – у двери он обернулся – имейте в виду, мы проверим каждое ваше слово, поэтому пишите только правду.

– Я сказала вам всю правду, – просто произнесла она. Роджер в этом уже почти не сомневался.

Уэйт также выглядел отдохнувшим и гораздо более спокойным. Трудно было поверить, что этот человек мог организовать что-то, кроме своей кампании, ставшей для него делом всей жизни. Он подтвердил, что миссис Канлифф принимала финансовое участие в кампании и просто помогала в работе, он также подтвердил, что одним из членов комитета был человек по фамилии Браун, и не отрицал, что, посетив миссис Джексон, узнал, кто ее муж.

– Вы встречались с ним после того дела в Лайгейте?

– В Лайгейте я знал его очень неплохо, – сказал Уэйт. – Когда я понял, что это тот самый Джексон, я не стал терять время понапрасну. Он все равно отказался бы помочь.

– Вы знали сержанта Аткинсона?

– Очень поверхностно.

– А миссис Брей?

– О да, – сказал Уэйт. – Миссис Брей помогала мне многие годы, но, к сожалению, обстоятельства сложились таким образом, что она прекратила участвовать в кампании. Я не видел ее уже около года.