Бен ожидал продолжения, но, убедившись, что Розалин не склонна развивать эту тему дальше, спросил:

— Что это значит? Вы утаили это от своей подруги?

— Энди действительномоя подруга, Бен. И она мне очень дорога, — ответила Розалин голосом, в котором каким-то образом сочетались сталь и бархат. — Я никому не позволю сделать ей больно, насколько это в моих силах. К счастью, я убеждена, что ваши намерения в отношении ее совершенно безвредны, хотя и не одобряю ваших методов. Поймите, обман — не лучшее средство. Хотя это, по-моему, не ваша идея. Так предложили ее родственники?

Бен упрямо молчал, дожидаясь косвенного намека на то, как должны развиваться события дальше.

Розалин, улыбнувшись, почти дружески потрепала его по руке.

— Вы идеально подходите Энди, — пробормотала она. — Сильный, верный, заботливый. Надеюсь, вы научитесь предоставлять ей свободу, которую она так долго ждала, и независимость, которую никогда не давали ей родные. Я рада, что вы здесь, Бенджамин.

Кто-то из них двоих сумасшедший. Не он ли? — отрешенно подумал Бен.

— И все? Вы не собираетесь предложить мне никакой сделки? Любезность за любезность?

Розалин и бровью не повела.

— Зачем мне предлагать вам сделку? Мне кажется, это вам есть что скрывать. Энди известны всемои тайны.

«Так я и поверил», — подумал Бен, скептически фыркнув. Но в настоящее время ему нечем крыть. Как мастерски заметила Розалин, сейчас козыри у нее на руках. Вероятно, она может доказать, что он не тот, за кого себя выдает, в то время как у него нет ничего, кроме пустых подозрений.

Надо будет подумать, как изменить расстановку сил. Но сначала, похоже, придется открыть Энди, кто он и почему здесь. Сделать это до того, как кто-то еще возьмет на себя эту маленькую заботу, развеяв в прах его надежды уладить все дела с Энди миром.

Где-то наверху тихо прозвенел звонок, и Розалин взглянула в сторону парчового занавеса.

— Боюсь, ваше время истекло, Бен. Меня ждут другие. Уверена, что мы еще неоднократно встретимся.

— В этом можете не сомневаться, — пообещал Бен, порывисто поднимаясь со стула.

Розалин только улыбнулась и спокойно проводила его взглядом.

Энди все еще кипела, когда выходила из гримерной, отскоблив начисто лицо и сменив одеяние клоуна на пестрый трикотажный костюм с шортами. Всякий раз, когда она вспоминала, как этот журналист разговаривал с Розалин, — у нее вскипала кровь. Неважно, что сказала Розалин; Энди не видела оправданий хамской грубости Бена. Если он полагает, что она по-прежнему будет рабски помогать ему в дурацкой писанине, его ждет разочарование!

— Эй, Энди, — протянул у нее за спиной мужской голос.

Энди оглянулась. Стройный блондин, прислонившись к стене, ловко жонглировал в коридоре четырьмя мячами. Его мягкая широкополая фетровая шляпа, бледно-желтая рубашка с длинными рукавами, полосатые подтяжки и плиссированные просторные штаны были словно только что взяты из магазина «Ребята и куклы».

— Привет, Блейк. Ты меня ждешь?

Блейк, начавший работать в парке с месяц назад, пару раз приглашал Энди в ресторан. Блейк был типичным, не лишенным шарма сердцеедом, и Энди льстило, что он обращает на нее внимание, но она всегда находила отговорки, чтобы отказать. Возможно, потому, что Блейк был слишкомуж образцовым красавчиком.

— Нет, — Блейк стал бросать мячи по-другому — сначала ударял мячом по грязному полу, затем подхватывал его и посылал вдогонку за остальными. — Просто слоняюсь без дела.

— А! Ну тогда до встречи.

— Я слышал, у тебя берут интервью для журнала.

— Да, — с неохотой произнесла Энди.

— Паркер всем об этом трезвонит. Он розовеет от восторга при мысли, что парк наконец приобретет какую-то известность. Если из этого дела что-то выйдет, ты, возможно, получишь прибавку.

«А если откажусь сотрудничать, то вылечу с работы», — напомнила себе Энди. Она много потеряет, если скажет Бену Шерману, что именно думает о нем.

— Прибавку мне не предлагали, но я от нее не откажусь, — усмехнулась Энди. — А теперь извини, меня ждут.

Блейк теперь подбрасывал мячи сразу по два, отчего казалось, что два мяча всегда в воздухе, а два — у него в руках.

— Насчет этого журналиста…

Энди нетерпеливо переступила с ноги на ногу, ожидая, когда же Блейк перейдет к главному, но с ним ни в чем нельзя быть уверенным, темная лошадка.