— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Бен.

Мужчина и девочка отошли от павильона, и к ним присоединилась женщина с коляской.

— Элиот! — услышал Бен ее восклицание. — Тывыиграл приз за бросание мяча?

— Нет, не я, — стал объяснять мужчина. — Но я уже начинал приспосабливаться, определять угол…

Семья смешалась с толпой, и их голоса затерялись среди общего шума. Улыбнувшись, Бен обернулся к Энди, которая продолжала сжимать маленького медвежонка. Она подняла бровь.

— Я так понимаю, вам не нравится проигрывать.

Бен смущенно кашлянул.

— Да, — признался он, — мне не нравится проигрывать.

Показалось ли ему, или действительно выражение лица Энди вдруг стало обеспокоенным?

— Продолжим экскурсию? — вежливо спросила она, отступая от него.

— Конечно. Почему бы и нет?

Они не стали останавливаться у других игровых павильонов. Ясно, что с законом здесь считаются, сказал Бен. Энди, похоже, не очень-то обрадовалась этому сомнительному комплименту, но промолчала. Они направились к одной из театральных площадок, где старшеклассники увлеченно участвовали в фестивале песни и танца «Назад в пятидесятые».

Рожденный в начале шестидесятых, Бен не стал заострять внимание Энди на явном парадоксе: подростки девяностых в коротких юбках и с хвостами распевают песни, написанные задолго до их рождения. Он просто сел и стал смотреть и слушать — и наслаждаться соседством Энди.

— Что вас еще интересует? — спросила Энди, когда фестиваль завершился.

— Еда, — незамедлительно ответил Бен, учуяв аппетитный запах поджаренных польских колбасок с перцем и луком.

Энди рассмеялась.

— Мне следовало бы догадаться.

На главной аллее заметно удлинились тени, когда Бен наконец объявил, что насытился, поглотив обед, от которого пришел бы в ужас поклонник диетического питания, — колбаски с перцем и луком в тесте, облитые горчицей, двойная порция жареной картошки и ананасовый пломбир на десерт. Энди выбрала цыпленка-гриль и стаканчик охлажденного йогурта.

— В парке мы посмотрели все, кроме аттракционов, — заметил Бен, чье внимание привлекли оживающие неоновые вывески.

Звуки рок-музыки, мелодии электропианино, смех, крики, призывы операторов игровых павильонов и оклики матерей, созывающих детишек, создавали громкий веселый фон.

Пульсирующий ритм низких частот привлек внимание Бена к «Гималаям» — аттракциону, где соединенные вместе двухместные кабинки носились с головокружительной скоростью по наклонным рельсам под оглушительные звуки рок-н-ролла. Усиленный динамиками голос диск-жокея призывал катающихся выражать восторг громкими криками.

— Хотите прокатиться вместе со мной? — предложил Бен.

Энди покачала головой.

— От всего крутящегося мне становится жутко не по себе, — призналась она. — Особенно после еды.

— Тогда, полагаю, «Ракету» мы тоже пропустим, — с сожалением произнес Бен, глядя на центрифугу, в которой желающие крутились вверх тормашками в металлических корзинах.

— Да, — твердо заявила Энди. — Но вы, если хотите, можете прокатиться. Я подожду, посмотрю.

— Не-ет. Одному — никакого удовольствия. — Взглянув направо, Бен просиял. — Вот куда мы пойдем. На колесо обозрения. На нем никого не укачивает.

— Укачивает. Тех, кто боится высоты, — возразила Энди.

— О, — он повернулся к ней лицом. — Вы боитесь высоты?

— Нет.

Бен ухмыльнулся.

— Тогда, значит, прокатитесь со мной?

— Конечно. С колеса обозрения открывается великолепный вид на парк. Особенно красиво вечером, когда зажигаются огни.

— Очень романтично, — произнес Бен, понижая голос до интимного.

Энди не обратила на это внимания.

— Очередь начинается вон там, — указала она. Бен с готовностью двинулся туда.

Катание на колесе обозрения летним вечером, над раскинутыми внизу разноцветными огнями парка, под приглушенные расстоянием звуки музыки, действительно было очень романтично. Крошечная кабинка, в которой устроились Энди и Бен, вынуждала их сидеть вплотную друг к другу, соприкасаясь бедрами и плечами. Бен прижался обнаженной ногой к ноге Энди, радуясь, что они оба одеты в шорты.

Колесо сделало стремительное снижение, соревнуясь с силой притяжения, затем начало подниматься. Бен и Энди весело обменялись взглядами, услышав, как пронзительно заверещали две девочки лет пятнадцати в гондоле под ними. Колесо остановилось, когда Бен и Энди поднялись на самый верх, и оставило их плавно покачивающимися, давая возможность новым желающим забраться в кабины внизу.