В первый поворот Андрей все-таки не вписался, немного не рассчитал и цепанул крылом фонарный столб. Аня завизжала, а Женя обеспокоенно буркнул:

– Не лети, они все равно за нами не поспевают!

Да, водитель преследователей явно не обладал сравнимыми навыками и заметно отстал. А выскочив после некоторых петляний на относительно прямую и широкую, пустынную по позднему времени улицу Горького, Андрей утопил газ до упора и выжал из несчастной "эмки" положенные ей по техпаспорту 105 километров в час. Правда, далось ей это нелегко. Новая, не более года назад сошедшая с конвейера, машина тряслась и дрожала от напряжения. Дрожали и ее пассажиры, не привыкшие к таким скоростям. Аня, и так изнервничавшаяся, всхлипывала и причитала, а охранники сквозь зубы материли Воронова.

– Да не тряситесь вы, взлетать я не буду! – попытался он успокоить их шуткой, но безуспешно. Пришлось немного сбросить скорость.

После очередного перекрестка Андрей опять с удивлением заметил в зеркале своих преследователей. Их водитель, может быть и не умел так быстро ездить, но зато гораздо лучше знал город и смог сократить путь.

– Блин, мать его! – выругался Воронов. Теперь он не мог уменьшить скорость перед милицейским постом на Манежной площади. Пришлось лихо пролететь мимо него. Там, естественно, поднялся переполох, который заметила и охрана у Никольских ворот Кремля. Поэтому, хотя Андрей и притормозил, их там встретили взятыми наизготовку винтовками. "Слава Богу, хоть старший поста вроде знакомый!" – выдохнул Андрей, высунув в окно документы.

– Командир, там за нами гонятся люди, выдающие себя за сотрудников НКВД. Прошу помощи! – заорал Воронов, не теряя времени.

Старший, действительно узнав Андрея (как-никак каждый день тут проезжает), указал своим людям на подъехавшую как раз вторую "эмку". Ее тоже взяли под прицел.

– В обеих машинах всем выйти, бросить оружие! Немедленно! – раздался приказ.

Воронов, вздохнув свободнее после окончания гонки по ночной Москве, полез из машины.

После нескольких минут ругани и предоставления документов, старший группы просто арестовал обе противоборствующие "команды" и посадил их в помещениях охранной службы. А Воронова и командира его "оппонентов" сопроводили к телефону…

Прошло всего минут десять с момента телефонного разговора со Сталиным, когда Андрея вызвали в кабинет Вождя. Там присутствовал и Берия, прямо в кабинете оравший на кого-то по телефону.

– Вы без приключений жить не можете! – проворчал Сталин. Впрочем, Андрей не различил в его голосе однозначного осуждения, что придавало оптимизм. Зато Берия явно был очень зол.

– Для вас что, законы не писаны? – набросился он на Воронова, едва закончив телефонный разговор. – Нападение на опергруппу при исполнении! Да они бы вас пристрелили и были бы абсолютно правы!

– Чего же не пристрелили? Руки коротки? – зло огрызнулся Андрей, еще не отошедший от схватки. – Что я, по вашему, должен был делать в такой ситуации?

– Подобрать романтические сопли, подумать головой и позвонить мне, а не лезть с кулаками на работников НКВД! – почти заорал взбешенный словами Воронова нарком.

– Пока я куда-то там звонил бы, ваши следователи издевались бы над абсолютно невиновной девушкой! Знаю я ваши методы проведения допросов! – Андрей тоже "завелся".

Берия раздул ноздри, явно собираясь дать гневную отповедь наглецу, но тут Сталин постучал по столу ладонью:

– Успокойтесь, товарищи! Я вынужден присоединиться к мнению товарища Берии. Вы думали не головой, а совсем другим местом. Но при этом я понимаю ваши чувства, – примирительно добавил он.

Лаврентий Павлович тем временем выпил воды, немного успокоился и начал докладывать уже рабочим тоном. Выяснилось, что выполняя указание Сталина, он отдал приказ о негласном наблюдении за связями Ани, как близкого к секретоносителю лица. Обычная практика. Но, когда приказ спускался по командной лестнице вниз, один из слишком исполнительных сотрудников обратил внимание на упомянутую в документе фамилию Воронова и по своей инициативе ознакомился с его делом, включавшим и небезызвестный отчет лейтенанта Никифорова. После чего решил, что подруга такого человека не может быть невинной овечкой и отдал приказ об аресте. Просто ошибка исполнителей, чрезмерная старательность и неуместная инициатива. Виновные, разумеется, будут наказаны.

"Что-то все слишком просто и гладко получается!" – подумал Андрей, но вслух ничего не сказал, чтобы опять не сцепиться с Берией.

– Езжайте домой, товарищ Воронов, – мягко сказал Сталин. – Успокойте девушку и сами придите в себя.

Посмотрев на несчастную запуганную Аню, находившуюся после всего пережитого за сегодняшний вечер в полуобморочном состоянии, Андрей понял, что возвращать ее сейчас в общагу никак не возможно. Поэтому, недолго раздумывая, повез девушку к себе домой.

С жалостью наблюдая за неподвижно сидящей на краешке кровати и смотрящей в одну и ту же точку Аней, явно не вполне отдававшей себе отчет о том, где она находится и что делает, Воронов пытался сообразить как вывести ее из этого состояния. Налицо глубокий шок и рациональным убеждением тут не поможешь. Поэтому он просто молча сел рядом и крепко обнял мелко подрагивавшую девушку. Она никак не отреагировала, продолжая находиться в ступоре. "И что теперь делать?" – с такой ситуацией Андрей раньше никогда не сталкивался. "Разве что… А почему бы и не попробовать, как говорится, клин клином..!"

Он подхватил Аню, посадил к себе на колени и стал нежно гладить и целовать, постепенно усиливая напор. Через некоторое время напряженное тело девушки расслабилось, она закрыла глаза и страдальческое выражение наконец исчезло с ее лица. Андрей уложил девушку на кровать и, не прекращая ласкать, начал осторожно освобождать ее от одежды. В какой-то момент Аня вдруг открыла глаза, осознав, видимо, что именно должно произойти, но возражать не стала, сама потянувшись губами к Андрею. Тот уже с трудом сдерживал себя, стараясь не спешить. Все же он тут уже два месяца, а тело ему досталось молодое и здоровое, требующее безотлагательно удовлетворить потребности. Вот момент и настал…