Соседом по купе оказался заместитель начальника оперативного отдела генштаба генерал-майор Василевский, включенный в состав правительственной делегации в качестве военного эксперта. Как знал Андрей, после поездки Сталин собирался назначить его начальником оперативного отдела вместо Ватутина, поручив Василевскому всю подготовку оборонительного плана. Поэтому соседство было не случайным – Вождь предложил Воронову в неизбежных во время совместной поездки разговорах удостовериться в правильном понимании генералом предстоящих событий и подкорректировать его, если потребуется. Андрей сомневался, что может что-либо подсказать способному военному теоретику Шапошниковской школы, но и просто поговорить с ним будет интересно.

Наконец на вокзал прибыл Молотов и после непродолжительной церемонии прощания все заняли свои места. Поезд тронулся и Андрей предложил Василевскому сходить поужинать в вагон-ресторан. Разговора там не получилось, так как соседями по столику оказались сопровождавшие Молотова сотрудники германского посольства, в том числе и сам посол граф Шуленбург. Немцы постоянно поднимали тосты и требовали от русских присоединиться. Надо было держать ухо востро. Василевский после третьей рюмки решительно встал из-за стола и Андрей последовал его примеру. Только в купе и удалось поговорить откровенно. Как Воронов и предполагал, генерал прекрасно представлял соотношение сил и подготовки Вермахта и РККА и четко понимал, что именно требуется от оборонительного плана на первый период войны.

– Но при всем этом я считаю, что крайне необходимо провести как минимум одну крупномасштабную наступательную операцию в первые три месяца конфликта, – заявил вдруг Василевский.

– Зачем? – удивился Андрей. – Стратегическую ситуацию это не изменит, а шансов потерять ударную группировку много.

– По двум причинам. Во-первых, попытаться перехватить инициативу, заставив противника уделить внимание и отвлечь силы на оборону. Пусть знают, что мы тоже можем кусаться. Это несколько остудит их наступательный порыв и переведет войну в более позиционное состояние, что выгодно для нас на первом этапе. А во вторых – надо же учить войска проводить масштабное наступление. Это даст нам необходимый практический опыт для следующего периода боевых действий.

– Но риск слишком велик! – возразил Воронов. – Разве у нас есть "лишние" войска, которые не жалко положить ради "тренировки"?

– Вы сгущаете краски! – не согласился с такой трактовкой генерал. – Я не предлагал принести их в жертву! Подготовка к операции должна будет учитывать все возможные варианты развития событий и включать резервы для устранения "неприятностей".

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Андрей. Доводы Василевского не показались ему достаточно убедительными.

К вечеру десятого ноября спецпоезд делегации, шедший вне расписания, добрался до новой границы. Там произошла некоторая задержка. Встречавшие делегацию немцы настаивали на пересадке в их, специально подготовленный поезд, мотивируя это нежеланием тратить время на перестановку советских вагонов на узкие "европейские" тележки. Наши наотрез отказывались, опасаясь подслушивающих устройств в немецких вагонах или вообще каких-нибудь провокаций. Поэтому спецпоезд еще на советской территории был переведен на узкую колею.

Тогда к главе советской делегации явился сам ответственный за безопасность проезда гостей штурмбаннфюрер СС Вальтер Шелленберг, занимавший в данный момент должность заместителя самого шефа гестапо Мюллера. Андрей, увидев характерную форму нациста и сопровождавших его автоматчиков, ощутил себя на съемках фильма "Семнадцать мгновений весны". Уж очень антураж соответствовал – красные фашистские флаги со свастикой, серая форма охранявших перрон немецких солдат, со знакомыми с детства угловатыми пистолетами-пулеметами МП-38 в руках и черная – сотрудников гестапо. Тем более, что по фильму Шелленберг и был начальником мифического советского разведчика Штирлица. Правда, на исполнявшего его роль Табакова он не был похож ничуть. Разве что хитроватой ухмылкой, притаившейся в уголках губ.

Не подозревавший ни о чем таком Шелленберг вскинул руку в нацистском приветствии:

– Хайль Гитлер! Рад приветствовать вас, господин Молотов, на территории Третьего Рейха!

– Вообще-то, мы в Польше, – не особенно дружелюбно ответил тот.

– Об этом и речь! – немец предпочел не заметить намека на сомнительный нынешний статус Польши. – Если на территории Германии я готов стопроцентно гарантировать вашу безопасность, то при пересечении генерал-губернаторства я, к сожалению, утверждать этого не могу. Поэтому и предлагаю пересесть в наш, специально подготовленный поезд.

– Он, несомненно, защищен от подрыва железнодорожного пути? – без тени улыбки, по своему обычаю, с сарказмом осведомился Молотов.

– Нет, конечно. Но зато там предусмотрено размещение многочисленной охраны, которая способна отразить вооруженное нападение.

– Так прицепите вагон с охраной к нашему поезду! О пересадке не может быть и речи! – твердо отрезал глава советской делегации, подтверждая свою уже сложившуюся репутацию "мистера Нет".

Шелленберг еле заметно скрипнул зубами, но ответил, сохраняя дипломатическую улыбку на лице: