– Я двуличен?

– Ты одной рукой по голове гладишь, а другой могилу роешь! – фыркнула я. – Прости, приятель, но такое общение не для меня.

– С ума сойти! – Ведьмак поерзал на стуле, будто приготовившись к долгим дебатам. – Ты меня растоптала, человеческая девочка. Скажи, а Фил тоже двуличен? Поэтому ты его бросила?

Меня перекосило. Судя по всему, Зак не догадывался, что обсуждать бывшего парня с его сводным братом, по меньшей мере, странновато.

– Я ушла от Филиппа, потому что он изменил мне, – сухо ответила я и ударила носком кеда наколдованную прозрачную грань. Воздух завибрировал, на секунду фигура ведьмака подернулась рябью.

– Ну, технически он тебе не изменяет даже сейчас. Если ты, конечно, понимаешь, что именно я имею в виду. – Заккари многозначительно изогнул брови. – Была бы ты ведьмой, птичка, то смотрела бы на некоторые вещи под несколько другим углом.

– В таком случае, задам тебе тот же вопрос, что и твоему брату, – презрительно произнесла я. – Объясни, что за особенный угол, под которым ведьмаки смотрят на верность?

– Верность – весьма условное понятие. – Пожал плечами тот. – Ты же не считаешь, будто изменила Филу?

– Даже не смей вспоминать! – От намека на нелепый поцелуй в подъезде я помрачнела.

– Что ты! Собственные фиаско ввергают меня в депрессию. – Зак с фальшивым сожалением покачал головой. – Птичка, а если я извинюсь, то ты перестанешь так сердито хмуриться? Мне хотелось позлить нашего Хозяина. В результате, я лишился нового БМВ, а ты парня. Ты явно потеряла больше, потому как машину мне возместили с лихвой.

– У меня слуховая галлюцинация?

– Вообще‑то, это один из тех случаев, когда я пытаюсь быть милым. – Подсказал визави.

– И дело не в том, что ты стараешься режиссировать воспоминание? – усомнилась я, таращась на блондина, как баран на новые ворота.

– В смысле? – Ведьмак опешил.

– С ума сойти, так и есть! – Разгадав дерзкий план врага, я захлебнулась восторгом. – Тебе нужно идеальное воспоминание, чтобы помириться с Хозяином! Филипп увидит, что ты его выгораживаешь, и поменяет гнев на милость. Таков расчет?

После блестящего разоблачения последовала ошарашенная пауза. Неожиданно Заккари расхохотался. Он давился смехом, прикрыв глаза ладонью, и хватал ртом воздух.

Я неловко огляделась, надеясь, что никто не заметит несанкционированного веселья. Куда там! Посетители кинотеатра, и даже бармен, проявляли преступную халатность и занимались своими делами.

– Для умной девушки, – наконец, переведя дыхание, выдавил Зак, – ты поразительно наивна!

Чувствуя себя последней дурой, я сердито уставилась ему в глаза с неестественно расширенным зрачком. Осторожно, словно боялся меня напугать, блондин соскользнул со стула.

– Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я подпортил бы свое идеальное воспоминание. А ты? – Баритон ведьмака звучал глубоко и чувственно. – Вот и стены растаяли.

Из ослабевших рук выпала бутылка с минералкой и закатилась под прилавок. Тело охватила сладкая истома, внизу живота разливалось жидкое пламя. Никаких колебаний или сомнений, мне до смерти захотелось поцеловать Заккари! И разделяла нас лишь узкая воздушная прослойка…

– Антонова, я что‑то не пойму, ты боишься к кассе подойти? – раздался рассерженный возглас Кати.

Я недоуменно заморгала, и окутавший мысли туман моментально рассеялся. Голова затрещала, как похмельная, а во рту появился неприятный металлический вкус.

Подбоченись, со свирепым видом она застыла в шаге от нас. Тут она обнаружила на расстоянии вытянутой руки Зака, предмет многолетнего воздыхания, и на румяной щечке нервно задергался мускул.

– Сеанс закончился? – уточнил ведьмак с обаятельной улыбкой и по‑мальчишески засунул руки в карманы джинсов.

В личном рейтинге лучшей подруги блондин Вестич находился где‑то между ее любимой поп‑группой и Президентом Российской Федерации, а потому у Катюши, в кои веки, отнялся язык. Она лишь заторможено кивнула и вдобавок громко сглотнула.

– Мы разговаривали с Александрой, – бодро соврал ведьмак, словно не замечая замешательства собеседницы.

Я недоуменно хмурилась. Совершенно точно, нашу пикировку милой болтовней назвал бы только глухой. Мы огрызались, спорили, а потом случилось затмение, и мне приспичило поцеловать заклятого врага.

– Зак, ты же не пытался…? – резко произнесла я и примолкла, покосившись на насторожившуюся подругу. Чтобы не вызывать града вопросов, слово «зачаровать» пришлось проглотить. Ведьмак состроил покаянный вид и, не упираясь, чистосердечно признался: