Шрифт:
Аида открыла дверь в гостиную, откуда доносился звук включенного телевизора. На огромной плазменной панели шел репортаж. Камера показывала взволнованного испуганного человека с полубезумными глазами. Он что‑то рассказывал журналистам о том, как нечто толкнуло его в спину в темном переулке в самом центре города, и бедолага очнулся только под утро промокший и простуженный. Деревянный голос за кадром прокомментировал: «Этот случай станет одной из сотен городских легенд».
Филипп, ее красавец сын, развалился на диване, закинув ноги в ботинках на подлокотник. Светловолосый Заккери с маленьким потрепанным томиком в руках сидел в кресле, наверное, в сотый раз изучая историю передачи силы между ведьмаками.
– Мальчики, – голос Аиды, певучий и низкий, музыкой разнесся по гостиной, – я видела машину Максима. Он уже вернулся?
Парни переглянулись, пряча ухмылки.– Он мне проиграл спор. – Заккери оторвался от книги. – Теперь это моя машина.
– Ваши споры… – Фыркнула мать семейства недовольно.
Дети вели совершенно непонятную для нее, погруженную в хлопоты о Гнезде и семейном благополучии, жизнь. Возвращались глубокой ночью, куда‑то вечно срывались, путешествовали и совсем не уважали старших. Во времена ее молодости за подобное самоволие лишали силы или бросали на растерзание охотникам за ведьмами, но сейчас все изменилось.
Вздохнув, она присела на краешек дивана, и Филипп недовольно убрал ноги.– Почему ты сегодня не поехал в институт? – Спросила женщина, ласково поглаживая сына по коленке.
Тот невольно отодвинулся, не отрывая взгляда от телевизора.– Ты решила меня контролировать?
Аида растерялась, как всегда при разговоре с единственным чадом, слишком резким и взрослым. Иногда ей казалось, что Филипп уже родился ворчливым стариком, пропустив невероятным образом детство и юность. Женщина рассеянно огляделась, чувствуя себя незваной гостей на чужих посиделках. Взгляд упал на черную пасть камина, огороженную решеткой.
– А почему вы не зажгли камин? – Снова попыталась она склеить беседу.
– Здесь и так нормально. – Отозвался Филипп, в раздражении поджав губы.
В окно пялилась темнота, снова по стеклу струился едва утихший днем дождь, и бились ветки вишни. Красивое бра отбрасывало теплый желтый свет. Фотографии на каминной полке улыбались детскими счастливыми лицами. Пока у сына в двенадцать лет не вспыхнула сила, он был немного мягче.
– Но ведь сразу станет уютнее. – Не сдавалась Аида.
Сын скосил на нее васильковые глаза и так резко щелкнул пальцами, что женщина вздрогнула. В пустом без поленьев камине вспыхнул огонь. Пламя разрасталось устрашающе быстро, и от него шел жар. В небольшой комнате действительно стало нечем дышать.
– Довольна? – Тихо буркнул Филипп, переключая канал следующим щелчком.
Аида в смятении сжала пальцы, отчего с мальчишками никогда не получалось нормального семейного вечера? Эмиль проводил все дни в больнице, не отходя ни на шаг от умирающего отца.
Семья застыла в немом ожидании смерти ее свекра и заранее лебезила перед мужем Аиды, отцом Заккери. Эмиль являлся прямым наследником колдовской силы семьи. После смерти Хозяина Луки могущество ведьмаков Вестичей должно было перейти к нему, а после к одному из наследников.
Заккери сильно нервничал, выискивая доказательства собственной исключительности, ведь претендентов его возраста было еще двое: Максим и Елизавета. Правда, Лиза с головой окунулась в актерскую карьеру, играла главные роли в каких‑то сериалах и круглые сутки торчала на съемочных площадках. Невозможное для молодой перспективной ведьмы поведение, но, к сожаленью, новое поколение плевать хотело на многовековые традиции.
Дверь в гостиную распахнулась резко и неожиданно, в комнату ворвалась хрупкая худенькая девочка, острая и угловатая, с длинными русыми волосами, невысокая даже для своих пятнадцати лет. Она не выглядела красавицей, а большие зеленые глаза смотрели на мир с враждебностью подростка. Ее семья, занимавшая северное крыло Гнезда, затаила дыхание в нетерпении, когда у малышки Снежаны вспыхнет сила и, наконец, преобразит неправильные черты лица.
Аида недовольно поджала губы, заслышав шаги ребенка еще со второго этажа. Может, женщина и являлась посредственной ведьмой, обладавшей лишь обостренным слухом и любовью к цветам, зато природа щедро наградила ее обычной человеческой проницательностью, и в этом ребенке Аида чувствовала непонятную ложь.
– Фил! Хочу тебе кое‑что показать! – В семье секреты не задерживались, и все знали о недетском увлечении маленькой девочки сыном Аиды.
Филипп нехотя оторвал голову от подушки, но на лице заиграла теплая улыбка. Он как будто специально потворствовал чувствам девчонки, всегда любезный и мягкий.
– Для этого нужно вставать?
– Придется.
Парень вздохнул в притворной лени и поднялся, а когда Снежана схватила его за руку, утаскивая из комнаты, то Аида нахмурилась.