Но только через четыре года Быстрая Птица поведал мне это. А пока он молча стоял поодаль. Битва была неравной и недолгой. Пьяный дым лишил руки наших людей ловкости, а их удар — силы. Кровь сочилась из пещеры, будто из глубокой раны в склоне горы.

Быстрая Птица смотрел в небо. Видно ждал, попадают ли с неба обломки скал, но не дождался. Тогда он крикнул:

— Племя наказано, а я — нет! Вот вам Быстрая Птица пропадет — мало горя! Не я пропал, пропал ваш род, я же получил знак: Быстрая Птица любимец судьбы!

Убийцы простерли свое окровавленное оружие к югу, туда, где за горою ходит солнце, и запели:

Выпей их кровь, земля, пробудись!

Жертву прими, Небесный Лис!

Дар наш возьми, свой путь измени,

Юг забудь, на север сверни,

Нашу долину лучами согрей,

Тень от горы, покинь наш край,

Северный ветер, теплым стань!

Вода болот и сырой туман,

Пейте их кровь, примите наш дар!

Они оскорбили Солнце, и я забыла о страхе. Я крикнула:

— Зачем вы приманиваете Небесного Отца кровью? Справедливое Солнце запретило убийство невиновного!

Они направили на меня копья, но Три Уха предостерег их:

— Не трогайте ее. У нее на шее лягушка-оберег. Поэтому я выгнал ее в лес.

Вождь болотных жителей призадумался:

— Взять к нам? Она ведь мстить станет. Черна… подкрадется ночью так, что и не увидишь.

Быстрая Птица вышел вперед и сказал:

— Вот кто поможет вам — я! Навсегда уйду на южную равнину, что зовется Полем Коня и Быка, в край землепашцев, а девчонку уволоку с собой. За это не обманите меня с обещанной платой.

Вождь болотных охотников дал Быстрой Птице награду — свое длинное ожерелье из зубов гадюки. А мне разрешил взять с собой то, что мне принадлежало. Я забрала то немногое, что осталось мне от отца: ивовую корзину с обрывками бересты, где он записал свои познания для невежественных, но добрых людей этих земель.

Береста и оружие моего отца, вот и все, что было у меня. Быстрая Птица стал связывать мне руки. Я молила его разрешить меня похоронить отца и дать ему в дорогу его меткий лук и хорошие стрелы с железными наконечниками, чтобы он мог охотиться в ином мире. Быстрая Птица выхватил из моих рук оружие отца и швырнул на землю свой старый лук из ясеня.

Одна из женщин болотного племени высокомерно сказала ему:

— Меньшего презрения заслуживает мать, бросившая ребенка, чем тот, кто нарушил закон братства между охотником и его оружием. Мы, народ тумана и тени, лучше тебя.

Это было последнее, что услышали мы от убийц. Малорослые болотные охотники стояли гордо и неподвижно, будто серые изваяния. На них были легкие весенние куртки из заячьего меха и высокие сапоги из лосиной кожи. Слева от горы сиял алый край зари, ее северное охвостье. Видно над полем Коня и Быка уже восходило солнце, которое они надеялись украсть.

Поле Коня и Быка

Предатель потащил меня за собой. Верно спешил уйти от презрительных взглядов людей болота. Или боялся, что они передумают и отберут у него дареные зубы.

Я обернулась, чтобы увидеть, приняло ли Всевидящее Солнце кровавую жертву. Но оно оказалось справедливым, не изменило своего пути в небе. Холодный ветер по-прежнему бил и рвал редкий болотный лес. Как и раньше, этот чахлый лес стоял по колено в сыром тумане, отнимающем силы у деревьев и людей. Тень горы не ушла с северной равнины, и лучи солнца обходили стороной этот забытый богами сумрачный край.

В сером тумане мы шли к югу, на неведомую равнину. Но подземный мир мертвых еще страшнее и темнее. В этот миг тень моего отца брела туда, откуда нет возврата. Я боялась не встретить моего отца даже после смерти. Ибо многолюден и огромен иной мир, и трудно найти своих близких в вечном мраке, среди безмолвной и безликой толпы мертвецов всех времен и всех стран. Некогда, предав земле моего брата, отец сказал мне: "Когда я умру, положи в мою могилу белые камни. Уходя в подземный мир, я буду бросать камни на дорогу. Когда тебе будет суждено спуститься в царство теней, по этим белым камням ты придешь ко мне".

Тогда совсем немного попросила я у Быстрой Птицы: разрешить мне вложить в руку отца горсть белых камней. Долго я молила предателя о жалости. Но он не обернулся даже. Я устала умолять, я закричала ему, что хоть он и сильнее меня, но я тоже вырасту! У меня родятся сыновья, и они убьют его. И тогда уже не белые камни, а его мертвые кости разбросают они по земле.

— Вовек не будет у тебя сыновей! — крикнул предатель так громко, что лес отозвался эхом.

Он спешил, не запоминал обратной дороги — видно, решил уйти из леса навсегда. Я вспомнила грозное предостережение: