Шрифт:
Керри-Луиза… Мисс Марпл внезапно вспомнила, что только она сама, да еще далекая Рут, называли ее этим именем. Муж называл ее Каролиной. Мисс Беллевер – Карой. Стивен Рестарик обычно звал ее Мадонна. Для Уолли она была миссис Серроколд, а для Джины – бабушкой.
Не в этом ли многообразии имен таится тревожный смысл? Не была ли Каролина-Луиза Серроколд для окружающих скорее символом, чем реальным человеком?
На следующее утро, когда Керри-Луиза, ступая с некоторым трудом, подошла к садовой скамье и, усевшись рядом со своей подругой, спросила, о чем она думает, мисс Марпл сразу ответила:
– О тебе, Керри-Луиза.
– Что же именно?
– Скажи честно, тебя ничто не тревожит?
– Не тревожит? – Собеседница удивленно подняла ясные голубые глаза. – Что же может меня тревожить, Джейн?
– Тревоги есть у всех нас. – Мисс Марпл чуть улыбнулась. – Вот у меня, например, сколько угодно. Улитки в саду, хлопоты с починкой белья, не всегда удается достать леденцы. На них я настаиваю сливовую наливку. Масса мелочей. Не может быть, чтобы у тебя совсем уж не было забот.
– Да, конечно, они есть и у меня, – нерешительно сказала миссис Серроколд, – Льюис слишком много работает. Стивен со своим театром забывает поесть. Джина стала очень нервной. Но я не умею и никогда не умела влиять на людей. Не знаю, как это удается тебе. А раз меня никто не слушает, какой смысл тревожиться?
– Мне кажется, что Милдред не слишком счастлива.
– Да, – сказала Керри-Луиза. – Она с детства считает себя самой несчастной. Вот Пиппа – та всегда сияла.
– Может быть, у Милдред есть на то причины? – предположила мисс Марпл.
Керри-Луиза спокойно сказала:
– Ревность? Да, вероятно. Но людям не требуются причины, чтобы испытывать те или иные чувства. Они испытывают то, к чему предрасположены. А ты другого мнения, Джейн?
Мисс Марпл вспомнилась мисс Монкриф, которую тиранила и целиком подчинила себе больная мать. Бедная мисс Монкриф, мечтавшая путешествовать и повидать свет. Она вспомнила, как вся деревня Сент-Мэри-Мид хоть и старалась соблюсти приличия, но радовалась, когда миссис Монкриф упокоилась в могиле и мисс Монкриф обрела наконец свободу и достаточные средства. И как мисс Монкриф, отправившись путешествовать, не уехала дальше побережья Франции. Решив навестить там «маминых старых подруг», она была так тронута судьбой пожилой дамы, страдавшей ипохондрией [37] , что вернула билет и поселилась у нее, готовая терпеть все старческие капризы, работать сверх сил и опять мечтать о прелестях путешествий.
37
Ипохондрия – психическое расстройство, выражающееся в чрезмерной мнительности в отношении собственного здоровья, в подавленном настроении, в беспокойстве по поводу своих якобы очень тяжелых болезней.
Мисс Марпл сказала:
– А ведь ты, пожалуй, права, Керри-Луиза.
– Конечно, моей беззаботной жизнью я отчасти обязана Джолли. Милая Джолли! Она появилась у нас, когда мы с Джонни только что поженились. И знаешь, мы сразу поняли, какое обрели сокровище. Она заботится обо мне, точно о малом, беспомощном ребенке. Все для меня готова сделать. Иной раз мне просто бывает совестно. Мне кажется, что ради меня Джолли способна убить. Ой, Джейн! Какую ужасную вещь я сказала!
– Она, конечно, очень тебе предана, – согласилась мисс Марпл.
– И очень на меня сердита. – Миссис Серроколд засмеялась серебристым смехом. – Она хотела бы, чтобы я щеголяла в роскошных туалетах и чтобы все тут плясали под мою дудку. Она здесь единственный человек, который совершенно не разделяет педагогического энтузиазма Льюиса. По ее мнению, наши бедные мальчики – это преступники, которые не стоят наших забот. А еще она считает, что здешний сырой климат плох для моего ревматизма и мне необходимо ехать в Египет или еще куда-нибудь, где тепло и сухо.
– А тебя очень мучает твой ревматизм?
– В последнее время – да. Стало трудно ходить. Ужасно сводит ноги. Но что же делать? – Она опять улыбнулась своей чарующей улыбкой. – Возраст.
Из застекленной двери показалась мисс Беллевер и поспешила к ним.
– Кара, по телефону только что передали телеграмму: «Приезжаю сегодня вечером. Кристиан Гулбрандсен».
– Кристиан? – Керри-Луиза очень удивилась. – Я не знала, что он в Англии.
– Я думаю поместить его в Дубовой гостиной.
– Да, пожалуйста, Джолли. Чтобы ему не пришлось подыматься по лестнице.
Мисс Беллевер кивнула и направилась к дому.
– Кристиан Гулбрандсен – мой пасынок, – пояснила Керри-Луиза. – Старший сын Эрика. Он на два года старше меня. Это один из попечителей Фонда, а точнее, главный попечитель. Какая досада, что Льюис уехал! Кристиан редко остается у нас дольше чем на сутки. Это чрезвычайно занятой человек. И, наверное, им с Льюисом надо было бы обсудить множество дел.
Кристиан Гулбрандсен приехал как раз к чаю. Это был крупный человек с крупными чертами лица и размеренной речью. Он очень нежно приветствовал Керри-Луизу.
– Как поживает наша маленькая Керри-Луиза? Ничуть не состарилась. Ни на один день.
Он положил руки ей на плечи и смотрел на нее, улыбаясь.
Чья-то рука потянула его за рукав.
– Кристиан!
Он обернулся.
– Милдред! Как поживаешь, Милдред?
– Последнее время чувствую себя очень неважно.
– Плохо. Очень плохо.
Между Кристианом Гулбрандсеном и его сводной сестрой, Милдред, было заметное сходство. Но он был старше ее на тридцать лет, и их можно было принять за отца и дочь. Его приезд явно обрадовал Милдред. Она раскраснелась, разговорилась и несколько раз в течение дня упоминала «моего брата Кристиана» или «моего брата мистера Гулбрандсена».